Дождь через 10 минут стал стихать и прошел, тучу сдуло куда-то вбок. Но, когда мы вышли, воздух заметно посвежел, стало сыро и прохладно. Купаться и загорать всем расхотелось, зато аппетит разыгрался зверский, как это бывает на природе. Капитан уже выносил из катера всякие коробки, сумки, Николай поспешил ему помогать. Только успели поставить столик с легкими закусками, как вся компания принялась резво выпивать. Даже Наталья, без пяти минут вдова, «оттягивалась по полной программе». Без Аристархова, Сломинских старших и занудного Константина Ивановича, никто не соблюдал никаких правил этикета: кто-то обходился без ножа, а кто-то и без вилки, рукой подхватывал кусочек сыра и отправлял в рот. Пусть хоть так закусывают, а то упьются, вон Кристина, по-моему, уже пошатывается. Я не хотела больше пить, ввела для себя «сухой закон», чтобы не опозориться еще раз, поэтому просто стояла со всеми, потягивая сок из стакана.
Едва разожгли мангал, как на весельной лодке появились какие-то люди: женщина средних лет и мальчик лет восьми-девяти. Они привезли свежепойманную рыбу и предложили сварить для нас уху или пожарить рыбу на сковородке. Все стали отмахиваться от них: «Зачем рыба, когда есть шашлык?» А я подумала, что им больше негде будет ее продать, наверное, они нуждаются в таком заработке, и громко заявила: «А я обожаю жареную рыбу! Гарри, давай купим ее». Гарри отреагировал, как я и ожидала: «Для тебя, дорогая Полина, хоть луну с неба, – и махнул рукой рыбакам. – Жарьте». Довольные своей удачей, они сноровисто принялись за готовку: женщина достала из лодки походную кухню: треногу, сковородку, ножик, дощечку и тому подобное. А мальчик принялся собирать дрова для костра.
«Надо же, такой маленький, а уже семье помогает», – с уважением думала я, всё время поглядывая на него от нашего столика. Кристина острила – и сама первая хохотала над своими сомнительными шутками. Я уже заметила, что в ее анекдотах часто упоминается один персонаж – учительница Мария Ивановна, «Мариванна». Не думаю, чтобы она стремилась задеть лично меня, скорее это выражение юношеского нигилизма к старшему поколению, которое бывает распространено у старшеклассников, но быстро проходит у выпускников. И чем взрослее становятся бывшие школьники, тем теплее и уважительнее они относятся к своим учителям. А Кристина по молодости еще не переболела этой глупой бравадой. Ну, что хорошего в этом старом анекдоте, который я слышала еще в незабвенном «Солнечном»?
Партсобрание в школе в конце 80-х. Ведет директор.
– Мариванна! Скажите нам, всему коллективу, как смогли Вы – учительница, отличник народного просвещения, член партии и комсомольский секретарь – стать валютной проституткой?!
– Не знаю, Иван Иваныч. Наверное, мне просто повезло.
Компания заметно пьянела, посыпались анекдоты довольно низкого пошиба. Трезвой мне было с ними совсем не интересно, и я незаметно отошла. Подходя к берегу, я заметила, что наша стоянка обнесена оградой из сетки, полускрытой кустами. На столбике прибита табличка: «ИП Гончаров. Прогулки на катере, пикники, рыбалка, бунгало». Вот кто владелец этого красивого берега, этого белого катера – предприниматель Гончаров. Наверное, он гоняет таких «диких» рыбаков, поэтому они и разговаривают робко и жмутся в сторонку, в самый дальний уголок.
– Как тебя зовут?
Маленький рыбачок, стоя на четвереньках в дыму, раздувал огонь. На круглой голове русые волосы подстрижены под машинку, шея тонкая, уши торчат. На меня он глянул исподлобья, но сразу смягчился: то ли вспомнил, что я – главная заказчица, то ли оценил принесенные мною сухие ветки.
– Никита. А вас?
– Полина Александровна. Я учительница. А ты, Никита, в какой класс перешел? – Я аккуратно, чтобы не поцарапать руки, отламывала самые тонкие еловые веточки, чуть толще спички. Собрав пучок, я положила в самый низ на угольки.
– В третий. Ух-ты! – Дунув очередной раз, Никита отпрянул от весело вспыхнувшего огня. – А мои запасенные дрова после дождика отсырели.
– Нижние ветки у хвойных деревьев очень долго не намокают, – я складывала все более толстые ветки «колодцем», две – вдоль, две – поперек.
– Ага, под ёлками можно переждать даже сильный дождик, – Никита восхищенно смотрел на высокое гудящее пламя, гудящее внутри моего «колодца». – И где вы так научились костры разжигать?
– В Сибири, в походах с ребятами.
– Так вы из Сибири сюда жить приехали? – Это подошла со сковородкой мать Никиты, слышавшая наш разговор.
Она была одета в старую кофту и сильно полинявшие брюки, на голове – повязанная назад косынка, на ногах – черные резиновые сапоги. Но фигура у нее была гибкая, походка – легкая, загорелое лицо в обрамлении темных кудряшек, выбившихся из-под косынки, – симпатичное и приветливое.
– Нет, в гости. А что?
Почему-то я постеснялась сказать этим людям правду о своем положении наследницы, хозяйки богатого дома, невесты банкира. Может быть, это жена нашего капитана?
– Да вы присядьте сюда, на табуреточку. Спасибо, что помогли, Полина Александровна. А я – Марина Михайловна.
Никита палкой нагреб под треножник раскаленных углей, масло на сковородке весело зашкворчало. Марина Михайловна брала из миски обваленные в муке и соли куски рыбы и складывала в кипящее масло. У пресноводной рыбы запах совсем не такой, как у морской. Она пахнет озерной водой. А может, озерная вода пахнет рыбой? Я не обманула Гарри. Мне действительно нравится рыба. Раньше мама зимой покупала каких-то чебаков, окуньков, терпеливо чистила и жарила, заливая яичком. Эта дешевая мелочь мне казалась изумительно вкусной. А сейчас я не вижу такой рыбы. Может, ее повыловили всю? Жалко. Марина Михайловна между делом продолжала разговор.
– А у нас в деревне учительница на пенсию ушла и уехала к сыну в город жить. Теперь, говорят, нашу школу совсем закроют. Придется папке нашего оболтуса за восемь километров возить на мотоцикле.
Мне стало обидно за мальчика, который смущенно отвел глаза.
– Почему же «оболтус»? Никита не похож на отстающего.
– С математикой нелады. Таблицу умножения выучил, примеры хорошо решает, а задачи всегда с ошибками.
– Никита, скажи, сколько вам должны заплатить за рыбу?
Никита оживился, назвал цену, умножил на количество, подвел итог.
– Ты сейчас двузначные числа в уме перемножил, а в школе – проблемы?
– Там же задачи не про рыбу и деньги, – удивился Никита. – А