Марина раньше знала несколько видов фольклора социальных групп: детсадовский, пионерлагерный, студенческий, туристский, охотничий и так далее. Она даже написала курсовую работу на тему баек о Черном альпинисте – мифическом существе, обитающем в горах. После рождения сына, Марина обнаружила целый пласт ранее неизвестных ей рассказов о родах и роддомах. Все знакомые ей женщины, пережившие роды, с удовольствием делились с ней своими и чужими историями, как подлинными, так и вымышленными. Марина почувствовала, что отныне вошла в особый круг посвященных, куда иначе попасть невозможно.
Едва Петя оделся, как пришел дядя Вася. Разговор о Михаиле прервался до утра понедельника.
Когда Марина встала, Петя уже убежал на службу, Соня, подхватив Мишутку, отправилась на работу. Мишутку она заводила в детский садик по дороге. Марина после кормления одела Сашеньку для прогулки, завернула поверх комбинезончика в теплое одеяло, и дядя Вася с удовольствием отправился погулять с ребенком. Нянька из дяди получилась замечательная. Даже, если ребенок закатывался плачем, достаточно было дяде Васе взять малыша на руки, как тот умолкал, уставившись круглыми глазенками на пшеничные роскошные усы «троюродного деда». Марине казалось, что ребенок улыбается дяде Васе больше, чем ей. Марина забралась с ногами на мягкий диванчик в комнате тети Кати, подгребла под себя диванные подушечки. Это были веселые разноцветные бегемотики, лягушки, собачки. Тетя Катя сшила их сама по выкройкам одного из женских журналов. Сама она села в кресло напротив Марины и с надеждой посмотрела на нее.
– Одни остались, можно и поговорить, – вздохнула тетя Катя. – Так что делать посоветуешь?
– Надо самим, не привлекая органы, постараться выяснить правду. Расскажите мне как можно больше подробностей о Михаиле Кривощекове: как жил, чем занимался, как выглядел, чем увлекался, какие женщины у него были.
– Сплетен о нем ходило много всяких, только успевай, слушай, но я не любительница была чужое грязное белье перетрясывать.
– Тетя Катя, тридцать лет прошло. Если мы хотим идентифицировать человека, каждая мелочь может оказаться важной. Постарайтесь вспомнить как можно больше.
– Ладно, постараюсь.
…Михаил был старшим сыном у Кривощековых. Отец их, Василий Данилович, работал на железной дороге, машинистом. В войну у него бронь была, на фронт не брали, но работы было много, дома он бывал редко. Старшая дочь Валя в войну родилась, а мальчишки уже после войны. Очень Василий рад был, когда Мишка родился. Мне мама рассказывала, что соседа гордость его так и распирала, что наследник появился, фамилию продолжит. Когда через пять лет года второй сын – мой Вася – родился, ему так не радовались, как Михаилу. Наоборот, считали лишним ртом.
Валя-то у них утонула, на Обь семьей поехали купаться, ей уж четырнадцать было. То ли судорога, то ли в воронку утянуло, не известно, это еще до моего рождения случилось. Но к Михаилу это не относится.
Баловали Михаила с детства. Лишний кусок хлеба всегда ему был. Одежду ему из нового шили, а остальные обносками довольствовались. Парнишка умный, головастый оказался, его в торговый институт учиться отправили. Вся семья скреблась, чтобы обуть-одеть Мишу, да не просто, лишь бы как, а чтоб не стыдно тому перед товарищами было. А Вася восьмилетку закончил и пошел помощником машиниста работать, а там и машинистом стал, как отец.
После института Михаил – где хитростью, где лестью, – пробился в большие начальники. Он стал директором большого кооперативного магазина в центре города. Можешь себе представить, кем был в то время директор коопторга, когда кругом был полнейший дефицит. Он буквально как сыр в масле катался. Квартиру однокомнатную в Центральном районе получил и забыл о семье, что его в люди вывела. Появлялся в Толмачево редко, по праздникам. Родители встречали его, как дорогого гостя, усаживали, потчевали, наглядеться не могли. А Вася – что? Вася – всегда под рукой, для домашних дел. К себе семью Михаил только раз в году приглашал, на день рожденья. Так разговоров после этого у Кривощечихи на полгода было: какая мебель, да ковры, да телевизор.
Мы с Васей в то время дружили. Мне в 1975, когда Михаила не стало, всего пятнадцать было, но я его хорошо запомнила. Мужчина собой видный был: и высокий и красивый. Любил приодеться, деньжата водились. Особо не выпячивался, конечно, не то время было, что сейчас. Но машину купил, квартирку обставил. Жених был завидный. А уж бабник – первостатейный. Говорили, уйму девок перепортил. Говорили, бабы от него шалели, прямо штабелями ложились. И что было ему ни жениться? И выбор большой, и жилье свое отдельное с удобствами, не то, что у большинства в то время.
Возьми нас. Мы, с Васей как поженились, стали с мамой моей жить. Мама у меня очень спокойная была, никогда не вмешивалась в наши дела. Как замуж я вышла, она мне кухню уступила. Попрошу ее помочь – поможет, а так я сама себе полная хозяйка была в наших хоромах. Наша комнатка нам с Васей дворцом казалась в то время, счастливы были, что угол свой. А еще мне нравилось отдельно от свекрови жить. Ни к чему двум хозяйкам на одной кухне стоять, как говорится, «два соловья на одной ветке не поют».
– Тетя Катя, а как же Вы с Соней на одной кухне стоите? Вы же тоже свекровь!
– Ну, Соня – другое дело. Когда Петька с ней дружить стал, ей всего шестнадцать было. Я думала у них так, время провести, не серьезно. А когда привел он ее к нам познакомиться, я только разик на нее взглянула и сразу поняла, стоящая девка. Скромная, серьезная, она его из армии дождалась. Знай, таких, как наша Соня, не много найдется! Такие на дороге не валяются! Да я за Соню кому угодно горло перегрызу! Сонечка работящая и из семьи порядочной! Слова худого про нее не скажешь!
– Да, ладно, тетя Катя, успокойтесь! Никто здесь Соню не ругает, она мне тоже очень нравится. Они с Петей подходят друг другу. Ой, да мы отвлеклись от Михаила!
– О чем мы с тобой, Марина, говорили?
– О женщинах Михаила.
– Что о его бабах можно сказать? Я же не стояла со свечкой у его кровати. И я не старая Кривощечиха, уж той до всего дело было, все сплетни собирала!
– А с Вами она не делилась?
– С кем только она ни болтала, вот уж точно, язык без костей! Вспомнила! Была одна неприятная история. Девушка одна у нас в Толмачево, Анной звали. Так вот эта Анна