Нечего вздыхать – надо действовать! Завтра же с утра поеду на Клещиху и узнаю, где сестра похоронена. Распечатала на два листа схему, маркером пометила здание администрации, далековато от входа стоит. Зато церковь перед входом. Можно свечку поставить. А ещё есть целый ряд лавок по изготовлению памятников. Но денег сейчас нет, может, и старый памятник ещё в приличном виде?
Мне приснилась могилка, она была в чистом поле, дул ветер, заметая снегом покосившийся крест. Не сдуло бы цветы, что я положила! Я стала втыкать их в землю, мягкую под снегом, а они вдруг чудесным образом вросли, распрямились. И вокруг потеплело, в проталинах показалась трава…
Ночью поднялся ветер. Павел сквозь слабый сон слышал завывание ветра на улице, шум качающихся деревьев. А затем пошел дождь. Капли дождя барабанили по жестяному подоконнику, стучали в стекла.
Под утро ему приснился сон. Сначала он шел по лесу между темными деревьями. Они тянули к нему колючие ветки, а он отбивался от них. Вдруг он оказался на берегу водоема, возможно, это было большое озеро. Шумела вода, волны накатывали на низкий берег. А потом появилась она, не то девушка, не то русалка. У неё были удивительные серые глаза, мягкие пухлые губы и пушистые волосы. Она погладила его по щеке прохладной нежной рукой. Павлу захотелось обнять и защитить её…
Он проснулся с тяжелой головой на смятых простынях. «Приснится же такое. Бабы давно не было, от этого что ли?» Он мысленно сплюнул через левое плечо и поднялся с кровати.
После чашки крепчайшего кофе в голове немного просветлело.
Он не сомневался, что эта Вера Кривцова действительно везла деньги для Юркова. Павел руку на отсечение даст, что бывший муж чем-то шантажировал Веру. Но чем? И мотив появляется. Не зря жесткий диск исчез. С другой стороны, сумма невелика. Может, и в правду, хотела долг вернуть. Не признается, как пить дать. И эта чашка на столе с её пальчиками. Непонятно. Вернее – демонстративно. Павел помыл посуду и отправился на работу.
Несмотря на раннее утро, Константин сидел в отделе, развалившись в кресле, и увлеченно играл за компьютером.
– И с чего не спалось? – Хмуро спросил Павел коллегу.
– Не одному мне не спалось.
– Удалось что-то стоящее узнать у соседей потерпевшего?
– Гражданин Юрков с соседями особо не общался. Шумных гулянок не устраивал, гостей к себе не водил. Сидел, как мышка, за закрытыми дверями. Соседка, Еремеева Ульяна Григорьевна, однажды попеняла ему, что, мол, огород беспризорный у него стоит, а к ней сорняки из-за ограды лезут. И чем днями за столом сидеть, огородом бы занялся, а то лишь вокруг дома газонокосилкой траву косит и всё. Послал он её даже не к матери, а подальше. Затем усадьбу огородил высоченным забором из профнастила. И ничего больше она у соседа не видела, как и самого его. В магазин ходил редко. Иногда приезжали к нему на разных красивых дорогих машинах, но не шумели. Иногда сам на машине отъезжал. За коммунальные услуги платил исправно. Но общие собрания в поселке не посещал.
– Не густо, не вижу причин для убийства.
– Зато именно этот глазастый и бдительный свидетель заметил вчера примерно во время убийства в переулке чужую машину. По описанию черный джип. И даже запомнила одну цифру номера – 7. Вторая цифра, кажется, «5». Но не точно. Юбилей у старушки намечается на днях, 70 лет.
– Да, я помню, вчера мы решили, что эта улика показывает на Веру Ивановну Кривцову. Напомни, какой у неё номер машины?
– 075. И черный джип.
– Да видел я её «Крузер»! Вот и уцепился. А у неё – алиби. Так нас её адвокат натыкал носом в свой планшет, до сих пор противно. Кстати, какая машина у курьера?
– У курьера старенький УАЗ, серого цвета. По словам той же Ульяны Григорьевны, курьер регулярно возил продукты Юркову по пятницам с утра.
Павел сел за стол и занялся текущими делами. Ближе к обеду зазвонил телефон на столе. Костя снял трубку: «Здравствуйте. Да. Очень важно. Запишите адрес… Кабинет… Скажете, к капитану Щукину, вас пропустят».
– Ого! Хорошая новость: в деле Юркова появился новый свидетель. Нина Никитична, она убирала у него в доме.
– Где она была? Почему её сразу не опросили?
– А она убирала не каждый день, а сама не местная. Сегодня понедельник, она приехала, а дом опечатан. Соседи дали телефон отдела, она и позвонила. Едет сюда.
Нина Никитична оказалась крупной женщиной немного за 50, светловолосой и голубоглазой. Простое ситцевое платье в мелкий цветочек, дешевые босоножки, дамская сумочка, в которую легко войдет булка хлеба и пакет молока. Почти незаметные светлые брови и ресницы делали лицо простоватым, а широкие скулы, чуть курносый нос и стрижка «под горшок» придавали сходство со сказочным Иванушкой-дурачком. С обликом контрастировали губы, накрашенные морковной помадой.
– Ой, невиновата я ни в чем, ничего не знаю, ничего не делала! – Заголосила она с порога.
– Здравствуйте! Садитесь, пожалуйста.
– А? Да, здравствуйте! Так я и говорю, ничего я не знаю, может, соседи на меня сказали, а я – ничего…
– Фамилия, имя, отчество?
Спокойный будничный тон следователя остановил бурное словоизвержение. А после заверений, что её ни в чем не подозревают, Нина Никитична оказалась очень ценным свидетелем.
Жила она в Марьино, от Мельниково недалеко. Работала она 3 раза в неделю, убирала сразу в двух домах, платили прилично, с пенсией хватало на жизнь. Юрков платил аккуратно: в понедельник, среду и пятницу. Спокойный, не пьяница, не грубиян. Чем занимался, неизвестно, все время за компьютером сидел. Говорят, сейчас так молодежь работает, кто умеет, конечно. «Надо же, ведь не бандит какой, за что же его убили?» Ключей у нее нет и не было. «Он всегда в это время дома был, с 11 до 12. И в пятницу, 29-го»
Она убирала, как обычно с 11 до 12. «Нет, он был спокойный, как всегда, не встревоженный». Нина Никитична посуду перемыла, плиту, раковину, унитаз, душевую кабинку, мебель тряпочкой протерла, по полу шваброй прошлась, мусор в мешок сложила и вынесла. «Нет, он один живет, может, какая и ночует изредка, да я не встречала. Тапки на фотографии она признала: «Это мои сабо старые, я переобуваюсь». Нина Никитична не сомневалась, что деньги у Юркова водились, конечно. Разве бедные люди такие дома покупают? С электрическим