Она вскинула голову, собираясь его осадить. Кажется, он снова злорадствовал, потешаясь над младшим братом и радуясь, что всё сложилось для Дениса таким образом.
– Почему ты ему даже сейчас завидуешь?! – где-то внутри неё вспыхнула искорка злости.
– Кто завидует? Я завидую? – фыркнул Иван. – А чему? Да он же без тебя просто ноль без палочки! Это же ты его сделала! И потом сама же сломала! Просто крылья ему подрезала. И всё! – развёл он руками.
Крылья…
Саша вновь почувствовала слёзы в глазах. Денис ведь её так и называл: мои крылья.
Он хотел двигаться вперёд, а она кружилась на месте. Но только вдвоём они могли взлететь высоко. А в одиночку у него ничего не выходит.
Она шмыгнула носом, поставила локти на стол и, утирая глаза, неожиданно закивала:
– Всё правильно ты говоришь.
Иван довольно качнул головой, и Саша обняла себя за плечи.
– Только сейчас уже, наверно, поздно что-то менять, – пробормотала она.
В ответ Нестеренко вздохнул и снова её процитировал:
– Ну, не знаю, Санёк! Всё зависит от того, как к этому относишься именно ты, – и улыбнулся: – Помнишь?
* * *
Новый сезон для Дениса начался в дубле питерской команды. Но даже здесь ему отвели роль второго вратаря, и это угнетало. На тренировках он ещё бодрился, пытаясь работать и, как всегда, достигать результата за счёт упорства и силы воли. А вот когда он оставался один в четырёх стенах, его настроение уходило в минус. Хотелось просто лежать, смотреть в одну точку на потолке и бросить к чертям всё, к чему он стремился.
В последний год он растерял свои амбиции. Суровый хоккейный менеджмент команды из Профессионалки как будто поправил корону у него на голове. В основную команду брали лучших. Но как только лучшие переставали быть стабильными и не показывали максимум своих возможностей, этот конвейер выплёвывал их, подминая под свою систему, и вернуться обратно было практически невозможно. Но самым горьким было то, что из-за проблем со спортом он потерял Сашу.
Она казалась спокойной и равнодушной, когда он уехал, и больше не обещала ждать. Денис обижался и ревновал её. К родителям. К детям на катке. К брату и Шайбе. У неё находилось время, чтобы быть со всеми, а к нему она больше ни разу не приехала. Обиды приводили к ссорам. Она не собиралась их терпеть и в какой-то момент просто перестала брать трубку.
Боль острыми когтями царапала его нутро, пробиралась в каждую клеточку организма, заставляя выть и чесать кулаки об стены. Она не давала покоя, выворачивала наизнанку, изматывала и доводила до отчаяния. Хотелось верить, что время вылечит. Но даже больше года спустя ему казалось, что с этой болью ничего нельзя поделать.
Неожиданный звонок застал Дениса в раздевалке, когда он упаковывал амуницию перед отбытием на выездные матчи. Одноклубники гудели, смеялись и подкалывали друг друга, наполняя помещение привычным шумом, а на экране смартфона ярким белым цветом светились фамилия и инициалы: «Анисимов Д. С.».
Парень долго смотрел на оживший гаджет, попеременно холодея от мурашек и чувствуя жжение на щеках: «Что такое могло случиться?».
– Здоро во, кип! – привычным басом прозвучала трубка, когда он всё же принял вызов и приложил телефон к уху. – Не сильно занят?
– Да нет, – растерянно произнёс Денис, застёгивая молнию на большом бауле. – Уже не занят. Здрасте! – И, поднявшись на ноги, направился к выходу в коридор, где должно было быть потише.
– Сидишь в запасе? – надавил он на больное.
– В общем, так, – взъерошил волосы Денис и прислонился спиной к стене, – вы были правы. Только я теперь даже не в основе сижу, а в дубле!
– Ковалёв, мне кажется, ты уже насиделся. Давай ко мне в «Энергию»? – Анисимов не стал откладывать дело в долгий ящик.
Денис на секунду перестал дышать и потерял способность говорить.
– Я понимаю, что тут тебе не столица, и не обещаю заоблачных зарплат. Но иногда, чтоб хорошенько встряхнуться, надо сделать шаг назад. Мне нужен хороший вратарь!
– Я уже начал сомневаться в том, что я хороший вратарь, – шмыгнул он носом.
– Сомневается он! У меня в этом сезоне знаешь какая команда собирается?! – фыркнул Дмитрий Сергеевич. – У меня в нападении Данька выходит, а в защиту я получил Рыбакова с Леоновым! Покажем всем НАСТОЯЩИЙ хоккей!
– К-кого? – заикнулся от удивления Денис. – Вот олени! Хоть бы один сказал! Вы как их вообще уломали?!
Анисимов рассмеялся где-то в другом городе и, не отвечая, продолжил:
– Короче! В этот раз я с тобой сюсюкаться не буду! Мы только что запросили тебя у «коней»! Собирай свои манатки, прыгай в поезд, самолёт или куда там… и поехали!
Денис не знал, как ему реагировать на такое заявление, и просто рассмеялся.
– Давай, девяносто первый! У меня на воротах некому играть!
* * *
В эти выходные «Энергия» проводила домашние встречи, и уже третьи сутки папа и брат ходили какие-то странные и загадочные. Они о чём-то шушукались на кухне, на балконе и в комнатах, а потом сразу замолкали, когда Саша появлялась в их поле зрения.
Данька в этом сезоне уже выходил на лёд, и в первых играх показал неплохие результаты, ассистируя партнёрам. Пока не забивал, но Саша радовалась, что он не лезет вон из шкуры, чтобы показать себя. Он делал то, что ему нравилось, и просто играл в своё удовольствие, не ожидая похвалы и комплиментов взамен. Он стал простым обаятельным парнем, который соскучился по игре и всему, что было с ней связано, и потому подолгу общался с болельщиками и прессой и уходил из раздевалки последним, когда на стадионе обычно уже гасили свет.
В тот день она вернулась из универа, отметив, что мама громко чем-то гремит в её комнате, и это ей показалось странным.
Едва заметно прихрамывая, из кухни первым появился Даня.
– Ты как? На игру планируешь приходить? А то давай, не тупи! Ты нам нужна сегодня!
Саша улыбнулась и поправила волосы, перекинув их через плечо вперёд. Хотела пошутить, что команда ей должна приплачивать за присутствие на матчах, но мама не позволила озвучить эту мысль и появилась из комнаты, гордо неся перед собой синий свитер «Энергии».
– Нашёлся! – встряхнула она его хорошенько и повертела, разглаживая на спине двухзначный номер и фамилию. – Я уж думала, не найду! Странно, что ты его не выкинула во время своего психоза!
Саша удивлённо хлопнула ресницами, глядя на старый свитер с номером 91, в котором