Дым! Он такой густой, черный! И это сделала я! У меня получилось!
Сияя от счастья и гордости, я повернулась к Драмиэлю и наткнулась на его жуткий взгляд.
Жуткий в прямом смысле. Ректор смотрел так, будто взял в руки красивую коробочку и рассчитывал найти в ней украшение. А нашел тарантула. И этот тарантул – я.
Моя радость резко схлынула. Стало не по себе.
– Что-то не так?
Мне вновь стало страшно.
Лицо Драмиэля не предвещало ничего хорошего. Он свел брови к переносице и моргнул. Будто очнулся.
– Нет, все так, – сказал сиплым голосом. Прочистил горло и добавил: – Но обучать вас магии я не смогу. Никто здесь не сможет.
– Что? Почему? У меня же получилось!
Он покачал головой:
– Лучше забудьте об этом. Вы не можете здесь обучаться, но и отчислить я вас не могу. Это слишком опасно. Будете пока под моим личным надзором, а с практикой я разберусь.
Ректор начал вставать, но я остановила его:
– И вы не скажете, в чем проблема?
Он замер, глядя на меня сверху вниз и усиленно думая. Это было написано у него на лице. Наконец произнес:
– Проблема в том, что ваша магия – темная. В наше время такой владеют только вампиры, дроу и кое-какая разумная нежить. Но вы ни то, ни другое.
У меня вторично челюсть отпала.
– Но ведь… я…
– Человек? – он мрачно хмыкнул. – Боюсь вас разочаровать, но нет, не человек. Артефакт прекрасно скрывал вашу сущность, пока действовал блок. Кстати, он уже восстановился.
Драмиэль кивнул на стол, где еще секунду назад лежал медальон. Там теперь было пусто, а я ощутила привычную тяжесть в районе груди. Мамин подарок вернулся на место.
– Какую сущность? – прошептала, накрывая его рукой.
Ректор больше не смотрел на меня. Он начал расхаживать по кабинету, сосредоточившись на своих мыслях. А в воздухе засияли нити тишины.
– Все было так очевидно, – услышала я. – Но я до последнего надеялся, что ошибся. Что это глупая шутка или провокация. Даже когда понял, что артефакт не подделка. В него вплели много высокоуровневых заклинаний. Блокировка магии, блокировка истинной сущности, сокрытие ауры… Даже Врата ничего не почувствовали… Или, наоборот, как раз почувствовали, что тебе не место на улице.
Остановившись, он резко развернулся и в упор уставился на меня.
Я сжалась на стуле.
– Да что я такого сделала?!
– Ничего особенного. Просто появилась на свет. Значит, в общине скрывали твое существование…
Не договорив, он метнулся ко мне, навис, подавляя и вынуждая вжаться в неудобную спинку.
– Кто твои родители, отвечай!
Рычащие нотки в голосе ректора заставили меня побледнеть. Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица, а в желудке что-то перевернулось. И даже не возмутилась, что он так резко перешел на “ты”.
– М-мама умерла, когда мне было три года, – пролепетала чуть слышно. – Я не знаю, кто она. Ее взяли из детского дома. А папа… про него никто ничего не знает.
Глаза Драмиэля расширились. Он отпрянул, будто осознал, что пугает меня. И я смогла облегченно выдохнуть.
– Детский дом? Что это такое?
Может, попытаться еще раз сказать про другой мир?
Я сомневалась. Поэтому прислушалась к медальону. Но тот хоть и вернулся на свое место, помогать не спешил. Будто ему требовалось время на перезагрузку.
Ладно, попробую выкрутиться.
– Это место, откуда берут сирот на воспитание.
– В Ленорманне нет таких мест.
– Я не говорила, что оно в Ленорманне.
Взгляд Драмиэля стал жестче.
– Тогда в какой стране это было?
Ой, ну все. Надоело. Скажу как есть – и будь что будет.
Мысленно сжав волю в кулак, выдохнула, как в омут шагнула:
– В вашем мире такой страны нет.
Несколько минут в кабинете царила тишина. Ректор стоял прямо передо мной и смотрел так, будто хотел прожечь во мне дырку или сожрать живьем. А я пыталась выдержать этот взгляд и не впасть окончательно в панику.
Внезапно он выдохнул. Шумно и хрипло. Затем устало потер переносицу и вернулся за стол.
Я наблюдала за ним с опаской, не зная, чего ожидать.
Сев, Драмиэль смерил меня долгим испытывающим взглядом. После заговорил:
– Значит, все-таки другой мир. Что ж, это многое объясняет.
Он сложил пальцы домиком и кивнул своим мыслям.
– Что объясняет? – пискнула я.
Мне-то как раз понятнее не стало! Наоборот, я еще больше запуталась.
Но вместо ответа ректор задал вопрос:
– В вашем мире есть магия?
– Нет.
– Так и думал.
Он откинулся на спинку кресла и устало вздохнул:
– Ну и что мне с тобой делать, Синичкина?
“Понять, простить и отпустить”, – тут же всплыло в голове.
Я натянуто улыбнулась:
– Может, вы все-таки скажете, что происходит?
Еще минута молчания.
Наконец Драмиэль кивнул. Но с видимой неохотой, будто разговор не доставляет ему удовольствия.
– Ладно. Не вижу смысла скрывать суровую правду жизни. Твой медальон – это древний родовой артефакт. Похожий на те, которые мы надеваем нашим детям. Одна из его функций – блокировать магию ребенка, чтобы тот не поранил себя или не причинил вреда окружающим. Вторая функция – скрывать твою истинную сущность. Третья – защищать носителя. Четвертая…
Он нахмурился, будто сомневался в своих выводах, но все же сказал:
– Четвертая – это портал. Как я понял, он сработал один раз, перенес тебя в этот мир.
Я кивнула.
Ректор невесело хмыкнул:
– В общем, ты не человек, Синичкина, и никогда им не была. В мире без магии твоя истинная сущность не развивалась, потому что ей нечем было питаться. А этот медальон, – кивок на мою грудь, – скрывал ее существование здесь.
– А как же Врата?
– А что Врата? Они правильно определили твой магический потенциал и сочли опасным оставлять его без надзора. Поэтому ты здесь.
– И кто я? Какая у меня сущность?
Было страшно даже подумать, что внутри меня живет что-то еще. Какая-то “сущность”. Наверное, не очень приятная, если ректор так испугался.
– А вот это самое важное.
Он подался в мою сторону, словно хотел сообщить опасную тайну. И я невольно подалась навстречу. Наши взгляды пересеклись.
– Ты полукровка, Синичкина. Когда блок исчез, я почувствовал в тебе кровь дракона и… еще одной расы. Вот это последнее смутило меня. В тебе не должно быть крови даргемцев! Последние из их представителей сгинули тысячи лет назад. Но она есть. В королевской сокровищнице хранятся древние образцы, а я когда-то с ними работал, так что сразу узнал. И письмена на твоем медальоне. Это тоже язык Даргемии. Страны, которой давно нет на картах.
Драмиэль