Она лежала спиной ко мне, одеяло повторяло крутой изгиб от талии к бедрам и я не сдержался, тихонько потянул его, обнажая шею, лопатки, спину… Кожа отливала перламутром, и мой выложившийся до предела организм снова подал признаки жизни. Не знаю, как долго у Камен не было мужчины, но она меня заездила — как писал Лорка[15], «до первой утренней птицы меня этой ночью мчала атласная кобылица».
Край одеяла тем временем добрался до ямок Венеры и я раздумывал, что предпринять дальше — провести указательным пальцем вниз по позвоночнику или сразу поцеловать в шею, но все очарование и негу разбили скрипнувшие за окном тормоза машины. Габи вскинула голову, на секунду замерла, а потом попыталась вскочить, но я удержал ее:
— Куда?
— В школу! У меня уроки! — схватила она халат.
— Замри, — я обнял ее со спины и не дал встать с постели, — ты больше не работаешь в школе.
Расслабленное состояние сыграло со мной злую шутку: если что-то может быть понято неверно, так и будет. Габриэла вырвалась и зашипела, как рассвирипевшая кошка:
— Если ты залез ко мне в постель, это не значит, что теперь ты решаешь, работаю я или сижу дома и служу господину миллионеру! Если тебе нужна безмозглая кукла, подцепи дамочку в Гранд-отеле, она будет говорить только «да, миленький». А я иду на работу!
Я выставил вперед ладони:
— Погоди, ты не так…
Ох, до чего же она хороша в ярости! Глаза сверкают, черные пряди так и летают… Карен сложила руки под грудью с готовыми проткнуть меня насквозь сосками и с вызовом бросила:
— Что ты о себе возомнил, presumido[16]? Кто ты вообще такой, чтобы устраивать мою жизнь у меня за спиной? Думаешь, всякий учитель мечтает быть директором?
А ведь здорово, что она реагирует именно так. Не как искательница папиков, а как человек, имеющий в жизни свое дело и свою позицию.
Мельком глянул в окно — так и есть, поодаль, опираясь на крыло «Пежо» стоял и курил Ларри. Молодец, не стал светить «Испано-Сюизу» и палить босса и его женщину, надо будет отметить. Интересно, а когда он уехал? Надеюсь, он не торчал под окнами всю ночь? Хотя нет, выглядит бодро, наверняка спал дома, решив, что начальник не совсем дурак и догадается при необходимости вызвать его по телефону.
Поднялся и шагнул к Габриэле, не обращая внимания на острые коготки. Одеяло, разумеется, упало на пол, и она не удержалась от взгляда вниз, ее светлая кожа залилась румянцем. Воспользовавшись этой секундной заминкой, я перехватил ее за запястья:
— Я ничего не устраиваю. Мне нужен директор школы в Барселоне и мне кажется, что ты отлично справишься.
Она вырвала руки и встряхнула маленькими кулачками:
— Думаешь, я мечтаю, чтобы весь квартал ходил ко мне со своими проблемами, а перед каждой сумасшедшей мамашей я лично отвечала, почему ее кровиночка не родился Эйнштейном или хотя бы Пикассо?
— У тебя не будет сумасшедших мамаш, там надо учить рабочих, ты же умеешь… и знаешь что, — я собрался с силами и выговорил: — я тебя люблю. И прошу переехать в Барселону, так тебе будет безопасней, а мне спокойней.
— Безопасней?
— Да. От Абехоро можно ждать любой подлости.
Она хмыкнула и повернулась боком, а я наконец-то как следует разглядел ее при свете и без одежды. Кто-то мне втирал, что темпераментным женщинам свойственен низкий таз, но у Габи все соразмерно, а темперамент ого-го! Я аж зажмурился, вспоминая, что мы вытворяли ночью и подумал, не повторить ли, но опять зацепился глазом за Ларри — дела. Люди, ждут, без меня вода не освятится. Это для Габи я могу устроить передышку, а мне вот никто не устроит.
— Я не хочу ехать в Барселону, — уже без прежней уверенности сказала Габриэла.
Мне оставалось только подойти и обнять ее, прижавшись всем телом
— Ты очень нужна в Барселоне. Пожалуйста, — прошептал я прямо в розовое ушко.
Ее руки скользнули по моей спине, и меня накрыла волна нежности.
— Мы уезжаем сегодня же, так надо. Я буду любить тебя вечно.
Габи потянулась ко мне губами, искусанными ночью…
Дзынь!!!
С дебезгом разлетелось окно на заднюю сторону, на пол кухни грохнулось что-то тяжелое. Блин!
Сдвинул Габи в закуток за шкафом:
— Одевайся! Быстро!
Сам метнулся на кухню, там на полу, среди сотен осколков, валялся обычный кирпич — слава богу, что не «коктейль Молотова»! Выругался сквозь зубы — ну Абехоро, ну сука, поплачешь ты у меня!
— Что там? — выглянула слегка одетая Габриэла.
Полуголая женщина возбуждает сильней, чем совсем голая, пришлось скользнуть в коридор к телефону, чтобы не показываться во всем великолепии:
— Хулиганы. Стекло разбили. Ты собирайся, собирайся. Сама видишь, здесь оставаться не стоит.
Дозвонился в управление, распорядился готовить поезд и вызвал вторую машину для вещей и пару охранников.
Ларри довез до конторы, где меня встретил Панчо:
— Зачем тебе поезд? Сутки трястись по горным веткам?
— Ты знаешь какой-то другой способ? На машине быстрей не получится.
— На самолете, — довольно улыбнулся Панчо.
— На каком… Достроил??? Привезли???
С того момента, как Панчо вызвался в пилоты, он развил кипучую деятельность, часть которой ускользнула от моего взора. Для начала он ловко увел из-под носа военных единственный, пожалуй, пригодный для аэродрома участок в окрестностях Овьедо. Так-то деревянные фанеропланы могли садиться и взлетать с нескольких пятачков вокруг города, нынешним самолетам для взлета хватало ста метров ровной поверхности, но мы-то прицеливались на будущее, нам и трехсот могло оказаться мало…
Пока там по-испански лениво носители эполет и аксельбантов перекладывали бумажки с проектом военного аэродрома, Панчо без лишних слов показал алькальдии Йанеры живые деньги и муниципальные мудрецы живенько пересмотрели свое же решение от 1927 года. Ну в самом деле, сколько можно? Согласились отдать землю, так вояки за четыре года только несколько пробных взлетов-посадок осуществили, а про строительство даже не заикались, не говоря уж про финансы. Так что когда генералы году к тридцать третьему спохватятся, у нас уже будет собственная авиабаза — с нардами и планшетистками.
А что решение поменяли — ну так пережитки средневековья, остатки фуэрос и прочие привилегии и самоуправление. Вон, Астурия не область, не регион и никакое не сообщество, а очень даже княжество! Principado, и свой принц имеется, Астурийский, наследник престола по должности. Замучаются вояки аэродром отбирать, если что, местный суд алькальдию поддержит.
Техники строительной у нас хватает, перегнать ее за семь километров и разровнять