— Что это за амбал такой? Его вчера в баре не было.
— Их командир, походу. Дал мне вот это, — я продемонстрировал визитку Южноамериканской золотодобывающей компании «Провиденье». — Говорят, эта контора набирает опытных вояк.
— Что-нибудь ещё интересное?
Я задумался на мгновение, а потом ответил.
— Он не хотел, чтобы я поднялся в грузовой отсек… Хотя с виду он был пустой.
— Может что-то было в глубине? — предположил Шеф.
— Или он просто не хотел, чтобы посторонние шарились по его вертушке, — предположил Дамьян, шедший рядом.
— Может и так, — пожал я плечами.
Когда мы добрались до нашего самолёта, транспортный вертолёт компании «Провиденье» уже набрал высоту и взял курс на юг. Дамьян занялся заправкой нашей «птички» — нужно было подогнать топливозаправщик и залить полные баки горючего. Пока он был занят, я жестом подозвал Шефа.
— Вашество?
— На счёт Маркуса. Мы вытащили его с перевалочного пункта и привезли сюда. Думаю, что наши пути должны разойтись. Скажи ему об этом.
— Oye, Marcus! Ven aquí, por favor, — позвал Шеф контрабандиста.
— Sí, Señor?
Шеф начал излагать мою просьбу, Маркус слушал, время от времени поглядывая на меня, затем начал что-то отвечать, упоминая Рио-де-Жанейро. В его голосе слышалась просьба, но никакой мольбы или упрашиваний. Наконец Шеф повернулся ко мне.
— Маркус просит добросить его до Рио. У него там родственники, которые связаны с контрабандистскими картелями. Он может помочь с документами, жильём и транспортом.
— Иными словами он потенциально полезный попутчик, так?
— Совершенно верно, вашество.
— Тогда почему бы и не подкинуть его до Рио-де-Жанейро?
Глава 22
Под нами проплывали Анды — древние горы, покрытые белоснежными шапками снега. В прежней своей жизни мне довелось побывать в горах Алтая, Урала, Крыма и Кавказа и с уверенностью могу заверить — у разных горных систем свой очарование. Алтай прекрасен своим непредсказуемым нравом, Кавказ — первозданной древностью, Урал — невероятной мощью и суровым нравом, особенно в северной его части, а Крымские горы просто прекрасны. Вот и южноамериканские Анды нестерпимо блестели в дневном свете.
У всех народов, живущих в горах и предгорьях, были свои легенды о возникновении гор, но все они сводились к тому, что пики и вершины создали боги на рассвете мироздания. И, глядя на невероятный пейзаж под крылом самолёта, я охотно верил, что так оно и было.
Перелёт над Андами занял почти шесть часов. Всё это время Дамьян управлял самолётом вручную.
— Горы — коварная штука, ваша светлость, — ответил он на мой вопрос о незадействованном автопилоте. — Нужно быть готовым ко всему.
И только когда за очередным горным пиком показался зеленый ковёр южного леса, Дамьян скорректировал маршрут и включил автоматическое поддержание курса. Убедившись, что электроника работает в штатном режиме, он с удовольствием потянулся, громко хрустнув суставами пальцев.
Мы двигались на юго-восток, к побережью атлантического океана, где под распростёртыми объятиями статуи Иисуса Христа раскинулся город Рио-де-Жанейро. Но это ожидало нас в будущем, а сейчас под нами были джунгли — бесконечный вечнозелёный южный лес, под сводами которого текли сотни и тысячи рек, самые крупные из которых брали своё начало в Андах, которые мы оставили позади.
День сменился ночью, но пейзаж оставался всё таким же однообразным, и лишь вдалеке светились редкие огни то ли электрического света, то ли костров. Природа Южной Америки вполне себе сопоставима своим негостеприимством с Сибирской тайгой и не очень-то благоволит человеческой цивилизации.
На следующий день бескрайняя зелень южноамериканских джунглей стала прерываться извилистыми полосками тёмной, почти черной водной глади какой-то реки.
— Это Рио-Негру? — спросил я у Маркуса, вспоминая школьные уроки по географии.
— Sí, Señor. Es Río Negro. El principal afluente del río Amazonas, — ответил он.
Шеф хотел было перевести ответ, но я отмахнулся — всё было понятно и так. Река Рио-Негру была главным притоком реки Амазонка. Вместе они составляли самый большой речной бассейн в мире.
— Я бы хотел увидеть место слияния Рио-Негру и Амазонки, — сказал я Дамьяну. — Грех такое пропустить, раз уж мы здесь.
— Как прикажет ваша светлость, — ухмыльнулся здоровяк и скорректировал курс.
Самолёт немного накренился, меняя направление согласно заданным параметрам.
Чем дальше мы летели, тем шире становилась Рио-Негру, обрастая многочисленными притоками, пока не заматерела, став огромной черной, словно жемчужина, рекой.
И чем шире она становилась, тем чаще на ней появлялись поселения и даже целые городки. Впрочем, нашему продвижению к Рио это никак не мешало — воздушное пространство вдруг стало довольно оживленным. Авиасообщение было тут вторым по полярности видом транспорта — нам часто встречались небольшие самолёты, по типу нашего — приспособленные для посадки на воду, и разного размера вертолёты. Но вся эта авиация не шла ни в какое сравнение с обилием лодок и катеров, снующих по Рио-Негру. Река буквально кишела ими, особенно у населённых пунктов.
На следующий день мы добрались до места, где Рио-Негру впадала в Амазонку.
— Како лепо! — вырвалось у Дамьяна при виде слияния двух рек.
Даже Шеф прилип к иллюминатору. И было из-за чего!
Чёрная вода Рио-Негру соединялась с жёлтой, мутной водой Амазонки, образуя одну реку, но при этом не смешивалась! На протяжении нескольких километров половина реки оставалась чёрной, а другая мутно-жёлтой.
Впрочем, для меня это явление не было чем-то уникальным. Такой же эффект можно было наблюдать по весне и в Горном Алтае, там, где река Бия сливается с рекой Катунь и начинается Обь. После объединения одна часть реки остаётся бирюзового цвета, а другая тёмного. Вот и здесь, в Южной Америке, я наблюдал такой же эффект, только совсем в другом масштабе.
Чёткое разделение воды на цвета продолжалось несколько километро, но в конце концов физика взяла свое и жёлтая муть Амазонки начала поглощать Рио-Негру, становясь на несколько тонов темней.
— Всё, довольно, — сказал я Дамьяну. — Возвращайся к прежнему маршруту.
— Да, ваша светлость, — кивнул серб и скорректировал данные в навигационной системе.
Дальнейший пейзаж оказался однообразным — реки и протоки, джунгли и топи. Ни мостов, ни дорог, ни больших городов. Этот пейзаж нагонял на меня невесёлые мысли и чем ближе мы подбирались к цели нашего путешествия, тем чаще я думал о Софии. Возможно, что эти несколько задержек в