— А я всё летала-а-а!
Голос разнёсся по залу, и публика подхватила припев. Кто-то поднимал руки вверх, кто-то приплясывал на месте, а женщины в зале переглядывались, напевая вполголоса.
В первом ряду Лев Сергеевич даже негромко рассмеялся.
— Неожиданно, но бодро, — заметил он, одобрительно кивая.
Когда песня закончилась, зал буквально взорвался овациями. Я наблюдал за всем из-за кулис.
Теперь на сцену должна была выйти наша так называемая панк-группа. Я поправил косуху, огладил футболку, ещё раз оценил свой внешний вид в зеркале.
Чёрная куртка, рваная футболка, узкие джинсы. Бдительный тоже готов. Ну что может пойти не так?
— Ну что, понеслась? — услышал я голос Бдительного за спиной.
Он подошёл ближе, похлопал меня по плечу.
— Красавец, Максим Валерьевич, всё будет чётко.
— Проследи, чтобы остальные панки не нажрались. — строго сказал я. — Где чекушка самогона?
Бдительный нахмурился.
— Без понятия.
— Иди узнай.
Он поспешил в коридор и буквально через несколько секунд замер на месте. Я вышел следом и увидел картину:
Рубанов стоял в коридоре, скрестив руки на груди, и о чём-то негромко говорил с покачивающимся панком. Тому же явно было не до разговора — он пытался удержать равновесие, но бутылку из рук не выпускал.
Заметив меня, он резко шагнул в сторону, промямлил что-то невнятное и поспешно исчез за углом.
Я схватил бутылку, забрав её у него на ходу. Рубанов ухмыльнулся.
— Ну и что здесь происходит? — спросил он, его взгляд плавно скользнул по мне, задерживаясь на косухе, рваной футболке, цепях. — Ну-ну… Максим Валерьевич, вы сегодня прямо блещете. Решили впечатлить комиссию?
Я медленно поправил манжеты, не сводя с него взгляда. Рубанов сделал шаг ближе, голос его звучал с ленивым нажимом:
— Так вам, наверное, стоит прописать себе гонорар, — усмехнулся он, не спуская с меня глаз. — Финансовый разрыв-то приличный. С таким можно и настоящего Горшка приглашать.
Я спокойно выдержал его взгляд, ни единым движением не выдавая, что внутри уже всё сложилось в чёткую картину.
Он мне споил панков. Намеренно.
— Вы бы не влезали, — сухо сказал я.
Рубанов замер на долю секунды, затем лёгкая ухмылка вернулась, но теперь в ней чувствовалось раздражение.
— Ну-ну… — медленно бросил он, развернулся и ушёл, оставляя после себя ощущение ледяного сквозняка. А из зала донёсся звонкий голос ведущей, перекрывая приглушённый гул толпы.
— Встречайте — группа «Король и Шут»!
Ответом стал мощный рёв публики, прокатившийся по залу раскатистой волной. Кто-то захлопал в ладоши, кто-то свистнул, а с последних рядов донеслись восторженные выкрики. Люди оживились, вытягивали шеи, пытаясь разглядеть выход музыкантов. Для них было неважно, что все это — лишь пародия, они хотели веселья.
За кулисами панки двинулись к сцене, но я сразу заметил неладное. Вокалист, тот самый, что исполнял роль Князя, заметно пошатывался, его шаги были неуверенными, движения замедленными. Глаза стеклянные, зрачки расфокусированы, он едва держался на ногах.
Толпа пока не осознала проблемы, но я уже понимал, что сейчас это самое «что-то» пойдёт не так. Ощущая вибрацию басов, уже заполняющую зал, я твёрдым шагом вышел на сцену.
Прожекторы вспыхнули ослепительным светом, ударив прямо в лицо, заставляя на мгновение прищуриться. Гитары взяли первые аккорды, но зал вдруг стих, будто ощущая что-то необычное.
Я перевёл взгляд на первый ряд, где расположилась комиссия. Ольга Васильевна улыбнулась мне уголками губ.
Толпа оживилась, кто-то закачался в такт, кто-то начал выкрикивать слова поддержки.
— Играем «Прыгну со скалы»! — объявил в микрофон Бдительный в образе Горшка и покосился на нашего «Князя».
Тот пошатнулся, его движения стали хаотичными, он распахнул рот, сделал вдох… и замер.
Пауза затянулась. Гитары продолжали звучать, но голоса не было.
Толпа начала переглядываться, люди наклонялись друг к другу, шептались. В первых рядах кто-то приподнялся со стула, пытаясь разглядеть, что происходит на сцене.
Глаза у «Князя» были мутные, словно в странных линзах с огромными зрачками, губы двигались беззвучно, он едва стоял на ногах.
— Чего молчит⁈ — раздалось с дальних рядов. — Он что, забыл слова⁈
— Да ну, ребята, он же просто в хлам!
Глава 15
Вся задумка рушилась, как карточный домик. Панки на сцене метались, переглядывались, но не могли взять контроль над ситуацией. Бдительный нервно поддёргивал гитару, но пальцы дрожали, кто-то пытался подстроиться под сбивающийся ритм, но лишь делал хуже. Самый худой и юный пацан, видимо, осознав, что уже ничего не исправить, опустил плечи и шагнул назад, словно сдаваясь. Толпа перед сценой начинала закипать, в первых рядах мелькали раздражённые лица, кто-то махнул рукой, кто-то крикнул:
— Что за хрень⁈
На панков пришла молодёжь, и они не собирались мириться с ситуацией. Напряжение нарастало и стала почти осязаемым, словно в воздухе скапливался электрический заряд перед ударом молнии. Я видел, как кто-то из музыкантов бросил быстрый, умоляющий взгляд в мою сторону — даже не с надеждой, а с отчаянием. Еще секунда, и зал окончательно сорвётся, и тогда ничего уже не исправить.
Я шагнул вперёд и рывком выхватил микрофон у панка, который уже потерял всякую надежду. Прежде чем толпа успела до конца осознать, что происходит, пропел уверено:
— С головы сорвал ветер мой колпак…
Звук прорезал пространство, будто нож прошёлся по стеклу. Толпа замерла на долю секунды, а потом взорвалась. Люди в первых рядах вскочили, сзади сдавленно охнули. Глаза некоторых зрителей загорелись, а руки взметнулись вверх. Но некоторые все же сохраняли скептицизм.
— Да ладно⁈ Это он поёт⁈
Не все были в восторге. Где-то в середине зала парень с недовольным лицом прикрыл уши, девушка рядом с ним поморщилась. Я чувствовал всё это, замечал каждое движение, и мне не нужно было слышать их слов, чтобы понять, что именно происходит.
Я вкладывал в песню всю душу, но правда была очевидной — когда тебе медведь на ухо наступил, то лучше не петь. Песня вообще-то всегда исполнялась соло Князем, но тут уж не до канонов, и в самый нужный момент на помощь мне пришёл Бдительный.
Он не просто вступил — он вошёл в ритм, как если бы ждал этого момента всю жизнь. Шагнув вперёд, он уверенно взял вторую партию, выровнял мелодию и стабилизировал звук.
— Я хотел любви, но вышло всё не так…
Его голос накрыл зал мощной волной. Голос у Бдительного был мощный и хорошо поставленный. И он придал песне