Синего цвета с оголенными плечами и золотой каймой по линии декольте – оно делало меня такой изысканной леди, что даже Игги, встречаясь со мной взглядом, вжимала голову в плечи и намеревалась мне поклониться!
– Милорд окажется в крайне затруднительном положении, когда увидит тебя, – замечает папа.
– Ты же помнишь, что я планирую расторгнуть помолвку? – уточняю у него, направив взгляд на своё отражение в зеркале.
– Дай ему возможность полюбоваться на тебя в этом платье, а уже потом обрубай все концы: если Милорд не успеет оценить твою красоту, этот разрыв не станет его болезненным воспоминанием.
– А вы – жестокий человек, мой мудрый родитель! – поднимаю брови.
– Жестокость и мудрость могут вполне себе спокойно идти рука об руку, так что приму это за простую констатацию факта, – отмахивается папа, а затем дарит мне очень серьёзный взгляд, – Надеюсь, сегодня ты воплотишь всё, что запланировала, дочь моя. Но, если что-то пойдёт не так, приди ко мне и расскажи обо всём честно. Не бойся неудач: они случаются со всеми. А моя задача, как твоего отца, защитить тебя, чего бы мне это ни стоило. И, обещаю, я справлюсь с этой задачей.
Что-то в словах папы вынуждает меня ненадолго застыть, сосредоточенно анализируя сказанное, – какой-то намёк на то, что я буду не в силах что-либо исправить, возьмись он за дело всерьёз…
Незнакомое чувство тревоги, разрастающейся в груди, выбивает почву из-под ног.
В чём дело? Почему я испытываю неуверенность? Стоит ли мне рассказать папе обо всём, предупредив заранее, чем я планирую сегодня рисковать?..
– Хорошо, папа. Я верю тебе, – вместо этого отвечаю и беру себя в руки.
План давно готов. Все приготовления сделаны. Осталось разобраться с главным вопросом этого отрезка моей жизни – в чём заключена ценность Вирджинии? Как говорится – предупреждён, значит, вооружен.
Раскрыв эту тайну, я благополучно завершу свои попытки остановить течение реки и отойду в сторону; пусть Рафаэль, король и Вирджиния делают, что хотят – я им мешать не буду…
…разумеется, в том случае, если сам факт моего существования не мешает этой троице.
***
– Мы рады видеть вас, Милорд, – приветствует Рафаэля мой отец, слегка наклоняя голову, – отсутствие ваших визитов было весьма ощутимым. Мы не могли взять в толк, что же такое почти на десять дней отвлекло вас от радости лицезреть свою невесту?
– Да… я.. после ранения леди Вайолет… было много дел во дворце, – что-то там выдавливает из себя Рафаэль, намертво приклеившись взглядом к моей фигуре в Идеальном Платье.
– Разумеется, мы и мысли не допускали, что вы не посещали свою невесту без основательной причины. Тем более – после того, как она едва не оказалась на пороге смерти! И, конечно, дел во дворце всегда много, мне ли этого не знать, – вежливо продолжает отец, на губах которого то и дело появляется улыбка.
Он видит, что Рафаэль впечатлен моим видом настолько, что буквально позабыл, как принято разговаривать в приличном обществе…
– Папа, зачем вы нагнетаете обстановку? Милорд пришёл – и это самое главное! – мягко журю отца, подарив Рафаэлю загадочный взгляд.
– Вы ждали меня? Даже после того, как я… – Рафаэль замолкает и поджимает губы, отводя взгляд, но я знаю, о чём он хотел сказать.
«Даже после того, как я предал вас».
Разумеется, я поняла причину его отсутствия в эти дни: он встал на сторону Вирджинии в нашем маленьком споре.
Он решил, что я наговариваю на неё – как делала это всегда.
– Пока вы мой жених, я буду ждать вас, – отвечаю ещё мягче и перевожу взгляд на Кристиана, вошедшего в зал минуту назад и внимательно слушавшего наш разговора.
– Леди… я искренне благодарен вам за эти слова, – неожиданно взволнованно произносит Рафаэль, – когда я увидел ту рану на вашем животе… когда понял, что вы лежите на земле без сознания… я…
– Какие важные персоны почтили нынче наш дом! – восклицает отец, проследив за моим взглядом и проигнорировав слова Милорда точно так же, как и я, – Прошу, скажите, что вы пришли сюда не для того, чтобы вызвать мою дочь на допрос!
– Барон, – Кристиан склоняет голову перед моим отцом и встречается со мной глазами, – ни в коем случае. Сегодня я здесь в качестве гостя на совершеннолетии прекраснейшей из юных дев Сумрачного Королевства.
– Не помню, чтобы высылал вам приглашение, – не смущаясь, замечает отец, который в этой жизни не особо жаловал Кристиана из-за его визита через день после моего ранения.
– Приглашение выслала я, – положив ладошки на сгиб его локтя, мелодично отзываюсь и дарю папе милую улыбку, – господин Дэльрей настолько впечатлил меня в день нашего знакомства, что я захотела видеть его на своём празднике. Надеюсь, вы не против?
– Сегодня всё для тебя, дочь, – отвечает папа и с лёгким холодом смотрит на Кристиана.
К слову, на дознавателя смотрели почти все гости моего праздника, коих в зале набралось довольно много. Удивительно, но новость об очередной моей выходке с обвинениями Вирджинии никого особо не возмутила: должно быть, большинство уже привыкло к моей манере поведения, которую я демонстрировала слишком часто до первого своего осознанного воскрешения… да и повод собраться всем вместе возникает не так часто, как многие хотели бы.
В любом случае, лишь несколько домов проигнорировали моё совершеннолетие. А, поскольку их присутствие меня мало волновало, – в отличие от присутствия той же Вирджинии, – это их высокомерное «фи» я не сочла достойным своего внимания. Что касается Вирджинии, она в этот момент как раз входила в зал…
– Ваша подопечная пришла без охраны. Полагаете, это допустимо при условии, что на её жизнь так часто покушаются? – понижаю голос, одаривая Рафаэля прохладным взглядом, после чего иду к Вирджинии, изображая на лице лёгкое волнение, – Леди Вирджиния!
– Леди Вайолет, – настороженно встречает мою озабоченность главная жертва «моих интриг», – поздравляю вас с совершеннолетием!
– Благодарю. Из ваших уст поздравление слышать вдвойне приятно. Я также благодарна вам за ваше великодушное прощение моей малодушной выходки. Признаюсь, когда я очнулась после ранения, мой разум был в смятении. Но сейчас мне очевидно, что пострадавшая в этой истории лишь одна – и это вы! – взяв её ладони в свои руки, произношу довольно страстно и настолько громко, чтобы услышали даже те, кто был увлечен своей собственной беседой.
– Что вы такое говорите… вы же получили серьёзную рану… – смутившись от моего подбора слов и