— О, но я его сейчас совсем не вижу. Он окончательно перебрался в свой городской дом!
— И это объяснимо, — мягко заметила матушка. — Судя по вашим рассказам, дом Озеровых старый и совсем не большой. Там сейчас так много народу, а еще детки, няньки, помощницы… И в Большеград каждый день ездить уж больно далеко.
— Верно, — кивнула Аглая. — Папенька уже заговорил о перестройке поместья, но это он торопится. Милана, как оправится от родов, уедет домой. У Асура работы много, у него свой кабинет в Буйске. И заживем мы как раньше, спокойно и тихо.
Я поприветствовала дам и присела к ним за стол. Их разговоры были любопытны. И в самом деле, может статься, что ребенка мне придется растить одной. Няньку и кормилицу лучше б нанять по рекомендациям.
— Доченька, прекрасно выглядишь, — улыбнулась мне мама (как будто она видела, как я выгляжу! Мне кажется, я давно для нее что-то вроде расплывчатого пятна). — А у нас некоторая проблема.
— Какая же?
— Прося хочет уезжать в город следом за Ольгой. У нее, оказывается, там еще и любовный интерес.
— А что, тот кучер готов на ней жениться? — припомнила я молодого мужчину, что смотрел на нашу горничную влюбленными глазами.
— О, так ты знаешь? Готов, ждет нашего позволения.
— Так Прося — не наша собственность, — разумно ответила я. — Да и к Ольге она сильно привязана. Конечно, мы ее отпустим.
— Надобно новую горничную нанимать будет. А лучше даже двух. Работы хватит.
— Ох, я могу вам дать совет, — оживилась Аглая. — Моя сестрица себе в помощницы девочку из приюта забрала. Славная девочка, скромная, послушная. Все лучше в хорошем доме работать, чем на улицу идти или в фабричные.
Я вспомнила веселых и острых на язык работниц рисовального цеха и мысленно не согласилась. Не хуже там, чем какой-нибудь старой дуре прислуживать, это уж точно. Но у нас в доме никто над прислугой не измывается, полно, и Устя, и Ермол — почти как члены семьи. Казимир нередко с ними на кухне завтракает. Так что верно предлагает Аглая, надо будет об этом подумать.
— А большая ли девочка? — спросила мать. — Совсем кроху брать, так ее учить всему придется. Да и жалко их, сироток.
— Глупости, — неожиданно возразила Синицына. — В приюте ничего хорошего найти нельзя. Там если не лентяйки, то больные насквозь. Кашляют, от голода в обмороки падают. Да и чьи там дети? Все до одного нагулянные, которых матери бросили, чтобы прикрыть свой позор.
— Тогда тем более нужно съездить, — прищурилась я. — Казимир всегда помогал тем, кто жизнью обижен. Думаю, нам нужно, матушка, как можно быстрее найти новых помощниц. Тем более, ваш брат тоже девчушку из приюта взял в свой дом.
— Тришку? Да, она славная. И маг к тому же. Как в Большеград поедем, так сразу в приют и заглянем.
Снежана надула губы, но спорить больше не стала. Рассеянно погладила кошку, лежащую тут же, на диване, ловко перевела тему:
— Говорят, нынче в университете женщин стали учить. И не только на магическом факультете. Правда, с согласия родителей и не моложе шестнадцати лет. Мари, вы учиться не желаете?
— Нет, — содрогнулась я. — Ни инженером, ни лекарем мне не стать, там особые таланты надобны, а магический факультет тем более не для меня.
— А я вот собираюсь поступить вольным слушателем, — протянула Аглая. — Моя сестрица диплом получила и очень довольна. Только пару лет подождать придется, — и она коснулась мимолетно живота.
— А чай еще горячий? А кофе есть? — появилась в столовой царственная Ольга в розовом домашнем платье. Цвет шел к ее светлым глазам и нежной коже необычайно. — А где мужчины?
— Ушли на прогулку, — кивнула Снежана. — Садись. Налить тебе? Красивые чашки, кстати. Новые?
— Нет, давно уже. Марк с ними?
— Ну разумеется.
Ольга сморщила нос и чихнула. Потянулась за чашкой. Снова чихнула. Потом заметила кошку и удивилась:
— Ой! Откуда?
— Это наша Мышка, — сообщила матушка.
— Красивая Мышка. Я, пожалуй, прикажу готовить карету. Я люблю кошек, но чем они дальше от меня, тем лучше.
И снова чихнула.
Все верно. Вчера кошка, напуганная гостями, пряталась в кухне. А сегодня осмелела и вышла. Что же это, ее можно использовать как оружие против Ольги? Пока мне сестра Казимира надоесть не успела, поэтому я поднялась, подхватила кошку на руки и вынесла во двор. Пусть погуляет, ей полезно.
— Спасибо, — шмыгнула носом Ольга. — Я ценю твою заботу. Кстати, платье ужасное. Отдай его матушке. Ох, я имела в виду, что оно для более зрелых женщин. Приедешь ко мне, вместе пройдемся по лавкам.
— Как-нибудь потом, — туманно пообещала я.
— На следующей неделе. Я тебя как раз с Альмирой познакомлю и с Матильдой. Вы же приедете на свадьбу, да?
— Не думаю. Казимиру сейчас не до шумных сборищ, — горячо напомнила я. Ехать невесть куда на свадьбу к незнакомым людям я решительно не собиралась.
От уговоров меня спасло появление мужчин. Свежие, раскрасневшиеся, они вернулись с утренней прогулки, и гостиная сразу стала тесной.
— Был бы ты здоров, мой друг, устроили бы скачки! — провозгласил Гальянов. — Как раз земля подмерзла! Помнишь, как мы весною гоняли?
— Помню. Савва Ухов ногу сломал, а ты едва лошадь не сгубил.
— А ты в овраг свалился, ха-ха! А победил кто?
— Так Семка Озеров и этот… икшарский князь Барги нос к носу пришли. Потом князь нас учил танцевать нахэз (*военный икшарский танец).
— И вы все напились как свиньи и валялись в гостиной, — безжалостно закончила Ольга. — Я тоже все помню.
— Женщины! Вечно они все веселье портят!
Марк Пиляев улыбнулся и встал за спиною супруги, облокотясь на спинку ее кресла. Она запрокинула голову и улыбнулась мужу так светло и нежно, что мне тут же захотелось их двоих нарисовать. Запомню эту картину. Какие искренние чувства!
— Нам, пожалуй, пора, — тихо сказал Марк.