Это правда, но мы смогли вывести кое-что из твоих действий и реакций уже по возвращении. Например, продемонстрированное тобой знакомство с технологиями…
Огонь впереди погас.
Пол некоторое время постоял в полумраке, таращась в слабо светящийся туман. Послушал собственное сердце. Подумал, не стоит ли вызвать свет из метки.
Мгновение спустя новый листок голубого огня вспыхнул перед ним – почти там, где был прошлый.
Ступай вперед!
Голос был женский и весьма властный.
– А что стало с моим прошлым проводником?
Слишком много болтал. Ну, шевели ногами!
Пол немного поразмыслил над происходящим. Неужто он наконец наткнулся на брешь в их броне?
– Я подобрался к чему-то, чего, по-вашему, знать не должен, да?
Ответом стало молчание.
Голубой огонек просто неторопливо поплыл от него прочь.
Пол не двинулся с места.
– А знаете, что я думаю? – поделился он. – Я думаю, что вам пришлось меня использовать, так как я сын моего отца, а он вас создал. У вас какая-то особая связь с Рондовалем, и послужить вашим целям могу только я.
Пламя остановилось и зависло, колеблясь, как на сквозняке.
Ошибаешься.
– Вам это явно не нравится, – продолжал Пол, – потому что, сколько бы вы ни толковали о детерминизме, я вырос в другом мире, о котором вы знаете либо мало, либо совсем ничего, и вы не можете знать меня, как знали бы любого, кто всю жизнь провел здесь. Я – рандомный фактор, и куда в большей степени, чем вам бы хотелось, но вам так или иначе приходится иметь дело именно со мной. Сегодня вы попытаетесь произвести на меня чем-нибудь сильное впечатление, чтобы я стал посговорчивее. Ну, так я вам сразу скажу, что видал на своем веку такие вещи, рядом с которыми выставка достижений тяжелой промышленности на Наковальной – просто детские игрушки. Так что да, я готов быть категорически не впечатлен никакими вашими усилиями в этом направлении.
Ты закончил?
– Пока да.
Тогда давай продолжим наш путь.
И огонек полетел вперед.
На сей раз Пол пошел за ним.
Проводник вроде бы забирал потихоньку влево, но в поле зрения, увы, не было никаких других объектов, которые бы давали шанс откалибровать его траекторию. Пол брел за ним, а слабо подсвеченная дымка кипела и клубилась вокруг; внутри нее двигались некие неразличимые тени.
Направление движения то и дело менялось. Все звуки сделались сырыми и ватными. Пол не понимал, идет ли он по длинному извилистому коридору… или, возможно, кружит по одному большому залу, блуждая, поворачивая бесчисленное количество раз и возвращаясь по собственным следам. Поскольку стен никаких поблизости не наблюдалось, он решил, что вторая версия ближе к реальности, но проверить хоть одну все равно никакой возможности не было.
Следившие и следовавшие за ним тени между тем потемнели, их силуэты стали заметно четче.
Некоторые из них были определенно человекоподобные… зато другие – нет. Вот вверху промелькнул абрис дракона – словно бы прошедшего на большой высоте. Вокруг в тумане теперь двигалось изрядное количество народу – безмолвно и на разном расстоянии от Пола. Он, конечно, пробовал посмотреть вторым зрением, но от этого ничего не изменилось.
Неожиданно новая фигура выросла прямо перед ним – тучная, рыжая, лысеющая, с огромными и такими умелыми ручищами. Огонек проплыл мимо, ничуть ею не заинтересовавшись.
– Папа! – сказал Пол.
И остановился.
Рот отчима изобразил обычную кривую усмешку.
– Какого черта ты, по-твоему, делаешь в этом отсталом месте? – взревел он. – Ты мне нужен дома, в бизнесе – и прямо сейчас!
– Ты же даже не настоящий… – вздохнул Пол.
Но Майкл Чейн вообще-то выглядел плотнее некуда. И выражение лица, а с ним и интонации имел как нельзя более подлинные – ни дать ни взять Майкл Чейн, уже неплохо принявший на грудь и в паре минут от срыва с цепи всего накопившегося внутри нетерпения.
– Ты меня разочаровал! И так было всегда!
– Пап…
– Ну и играй тогда в свои идиотские игры! Иди, разбивай своей матери сердце!
И с пренебрежительным жестом великан отвернулся от него…
– Пап! Ну, погоди!
…и пропал в тумане.
– Это все ваши шуточки! – Пол попытался испепелить взглядом голубое пламя. – Понятия не имею, как вы это делаете и что вообще тут происходит, но это просто трюк!
Жизнь вообще полна трюков. Она даже сама может быть трюком.
Пол отвернулся, чуть не плюнув.
– И на кой мы тут торчим в этой темени? Ты же собиралась отвести меня в какое-то важное место.
Это ты тут встал и продолжаешь стоять.
– Вон оно что! Ну, тогда двинули дальше.
Бетти Льюис в тесном платье с глубоким декольте, нахмурясь, глядела на него. Ее кожа – господи, такая знакомая! – выглядела совсем как настоящая…
– А ведь ты мог бы и позвонить, – процедила она. – Может, между нами и не было ничего серьезного, но что мешало хотя бы попрощаться?
– Нет, не мог, – ответил он. – Вообще без вариантов.
– Ну, точно как все другие! – сказала она, и между ними потек туман, и видение исчезло.
– Я вижу, к чему вы клоните, – заметил Пол синему пламени. – Но это не сработает.
Мы тут ни при чем, ты сам это с собой делаешь, – возразили ему. – Таково уж это место.
– Это ты завела меня сюда. – Он сделал шаг вперед.
– Пол! – раздался справа голос; у Пола мурашки побежали по рукам.
– Иди к черту! – бросил он, не оглядываясь. – Эй, огонь, пошли отсюда!
Пламя послушно полетело дальше, юноша зашагал за ним. Тень справа никуда не делась и даже придвинулась.
– Пол!
Он не стал смотреть. Но тут в его поле зрения сама вползла рука – мускулистая, покрытая толстым ржаво-рыжим волосом, с массивным браслетом на запястье, усеянным кнопками, индикаторами, огоньками… – но, даже увидев ее, Пол не поверил, что она может быть реальна.
И не верил бы дальше, если бы рука не схватила его за локоть, не остановила, не развернула…
– Я чувствую твою руку, – медленно сказал Пол.
– А я чувствую твой гнев, – ответили ему.
Пол наконец поднял глаза – и уперся взглядом в некогда красивые, а сейчас загрубелые черты Марка Мараксона с его линзой слева – сейчас глубокого лазурного цвета.
– Ты не оставил мне выбора, – сказал ему Пол.
– Ты забрал мое имя, моих родителей. Мою девушку…
– Этого не может быть!
– Мою жизнь, – закончил Марк, и его линза почернела, и лицо вокруг сделалось красным, как закат, и обуглилось,