294
В. Вересаев. Гоголь в жизни. C. 183.
295
В. Вересаев. Гоголь в жизни. C. 191.
296
В. Вересаев. Гоголь в жизни. C. 192.
297
Ср.: «Просматривая письма Гоголя, поражаешься тем огромным копрологическим материалом, который они заключают. Мало того, что Гоголь, надо заметить, любящий употреблять непечатные слова, только и приводит выражения, относящиеся к дефекации, к уподоблению калу, но он, видимо, еще и смакует эти выражения, что легко увидеть из нескольких приведенных выдержек из его писем. Я уже не стану упоминать о таких местах, где эти слова приводятся в бранном смысле, хотя и такие места могли бы служить нам столь же неопровержимым доказательством, как те, где обнаруживается отношение Гоголя к корпорологическим выражениям. В письмах постоянно встречаются упоминания о гоммороидах: шутливо объясняет он Прокоповичу, что «весь мозг из головы твоей перешел в ту неблагородную часть тела, которою мы имеем обыкновение садится на стуле и даже на стульчаке, а все содержимое в этой непозволительной и мало употребляемой в разговоре части поднялось в голову»; Гоголь приписывает Пащенке напечатанную поэму под названием «Г…о»; таким же словом он обзывает Бантыша. В письме к Погодину: «Мне кажется, что судьба больше ничего не делает с ним (с желаниями), как только п….т, когда ходит в нужник». (И. Д. Ермаков. Психоанализ литературы. Пушкин. Гоголь. Достоевский. М.: НЛО, 1999. С. 181.)
298
Ср. порядок скатологических образов: «Написал ли ты в молодости своей какую-нибудь дрянь, которую и не мыслил напечатать, он чуть, где увидел ее, хвать в журнал свой, без начала, без конца, ни к селу, ни к городу, без спросу, без позволения. Точно чушка, которая не дает (…….) порядочному человеку: как только завидит, что он присел где-нибудь под забор, она сует под самую (……) свою морду, чтобы схватить первое (…..) Ей хватишь камнем по хрюкалу изо всей силы – ей это нипочем. Она чихнет слегка и вновь сует хрюкало под (…..)». (Переписка Н. В. Гоголя. Т. 2. С. 391.) И в другом месте:
«Нет, ты будешь совершенный лошадиный помет, если все это не подействует на твою вялую душу. Тогда можно будет решительно сказать, что весь мозг из головы твоей перешел в ту неблагородную часть тела, которою мы имеем обыкновение садиться на стуле и даже на судне, а все содержимое в этой непозволительной и мало употребляемой в разговоре части поднялось в голову». (Н. В. Гоголь. Полное собрание сочинений. Письма 1820–1835, Т. 10. С. 235.)
И пояснение Гоголя: «Бог знает, что делается в глубине человека. Иногда положение может быть так странно, что он похож на одержимого летаргическим сном, который видит и слышит, что его все, даже самые врачи признали мертвым и готовятся его живого зарывать в землю. А видя и слыша все это, не в силах пошевельнуть ни одним составом своим» (Переписка Н. В. Гоголя. Т. 1. С. 255).
299
Ференци Ш. Теория и практика психоанализа. М., Университетская книга, 2000. С. 163.
300
Фильм Вуди Аллена далек от реализма перевоплощений. Вл. Мамышев-Монро – современный арт-художник создал ряд копий-образов Мэрилин Монро, Адольфа Гитлера и Любови Орловой. В сознании отечественной и западной публики все эти имена обладают долголетней сверхизвестностью. Поэтому вхождение в их образ практически не нуждается в действительном опыте мимикрии, – т. е. не требует полного перевоплощения, т. е. отказа арт-художника от самого себя, – жертвы исчезновения. Мамышев-Монро не исчезает в созданном образе, напротив, он заявляет о своем присутствии с шокирующей наивностью неофита. Вот я таков, я могу быть всеми, кого знает, любит и ненавидит человеческий мир. Персонаж «Зелига», напротив, желает быть всюду и быть всюду не узнанным. Исчезать тут же, как только его обнаруживают и пытаются узнать, не быть собой, да и никем другим.
301
Блум Ф., Лейзерсон А., Хофстедтер Л. Мозг, разум и поведение. М.: Мир, 1988. С. 206.
302
Ференци Ш. Маленький петушатник / Московский психотерапевтический журнал. 1993, 1. С. 26–27.
303
Ференци Ш. Маленький петушатник / Московский психотерапевтический журнал. 1993, 1. С. 29–30.
304
Ср.: «Куклы избавлены от собственного тела, и вместе с тем театр кукол избавлен ото всего, что с телом связано, от материальности быта, от его физиологии, от физиологии нравов. У кукол нет тела, у них есть только платье и голос. Поэтому если кукольный театр и вводит на сцену какую-нибудь физиологию и материальность, то в сочетании с действующими лицами и особой их субстанцией всякая физиология обстановки становится шуткой и забавой. Куклы готовят обед, – конечно, игрушечный, пищевода у кукол не предполагается. Куклы любят друг друга, – конечно, любовью, в которую не замешано что-либо плотское. Болезни и физические страдания у кукол одна сплошная фикция. Совсем иное дело душевные раны у них. Кукольный театр – чистейший театр душ. Куклы живы одними своими голосами, лирическими душами, иначе говоря. Нет театра, который был бы лиричнее по главной своей сути, чем театр кукольный». (Берковский Н. Я. Романтизм в Германии. С. 92.)
305
Ср.: «Маска – это лицо мертвеца, то есть мертвец, дубликат самого себя; в могилу умершего клали маску, клали на его лицо. Маску клали и на лицо актера: античный актер, как и всякий покойник, играл в маске. Мы знаем по греческой трагедии, что трагический актер изображал героя, что трагедия была связана с героическим культом, что в трагедиях действующими лицами являются герои в масках. Связь ларов и лавров, связь лавров и масок, связь масок, актеров, кукол далеко не исчерпывается, так сказать, собой; сюда принадлежит и связь с миром героев. Мы стоим перед обширным и многообразным явлением, которое в своей смысловой сути порождено образом смерти как страны, населяемой умершими, которые то умирают, то воскресают, но в том и другом виде действуют и, как это ни странно для нас, живут». (Фрейденберг О. Указ. изд. С. 41–42).
306
Значение неопределенного артикля в европейских языках: нечто отмечается, «замечено», но не выделено, это черта, черточка, след изменения в фоне, и принадлежит ему самому. Неопределенность изменений – в силу того, что они не могут быть индивидуализированы. Всякие