Второй суд
Через неделю состоялся суд. Я снова сидела на скамье ответчика. Дочь осталась дома (не хотелось подвергать новым переживаниям).
Мой розовощекий адвокат стремительным шагом ворвался в зал слушаний: хоть его и ждало параллельное заседание в другом зале, но он выполнял просьбу Беренджера и пришел защищать меня. О'Коннор, которому я тоже не признавалась в дружбе с судьей, предупредил, что будет просить суд об отсрочке.
Было все знакомо: тот же зал с лакированными скамейками, те же охранники в формах с пистолетами, и тот же стол с табличкой “ответчик”.
За столом оппонентов сидела незнакомая женщина лет 60 с кипой бумаг; тогда я еще не знала, что она дочь Фредди.
Я не чувствовала нервного напряжения, так как была с защитником и, по воле семейки Адамс, ходила в суды, как к себе домой, и поняла, что они не так страшны, когда к ним привыкаешь.
Наше дело зачитали первым. О'Коннор встал и сразу попросил об отсрочке заседания: смысл был в том, что “дело о разделе наследства не закончено, а в доме находятся имущественные активы”. Судья, ведший дело, к досаде Мэри Бассет, сидевшей за оппонентским столом, провозгласил:
– Суд переносится на 13 сентября 2022 года.
Таким образом, мы выиграли целых три недели на сбор вещей.
Ровно через 10 минут я была на свободе. Адвокат побежал защищать кого-то еще в другом зале, а я успела только крикнуть “спасибо” и поехала на автобусе домой. По пути написала благодарность Беренджерам.
Домой я ехала в приподнятом настроении. Бегущие за окном общественного транспорта деревья и белоснежные дома, казалось, приобрели более яркие цвета, а солнечные лучики радовали и светили теплее.
Только что случилась очередная маленькая победа. Все шло так, как хотели мы.
Ангел-хранитель
В сентябре дочь вышла на учебу в школу, но мы были готовы сорваться в любое время (в том, что нас выселят рано или поздно, не сомневалась, так как Мелани была хозяйкой дома). Администрация школы, войдя в бедственное положение, предоставила Ванессе машину с водителем, с которым она теперь ездила вместо автобуса. Машина приходила к дому к 7.00 утра.
Я заняла у родных в России немного денег и начать искать компании по грузоперевозкам. Мы снова паковали чемоданы. В этом же месяце удалось продать наш бедный внедорожник, который все эти долгие месяцы стоял под солнцем и дождем во дворе. Продала недорого, но была рада, что любимая машина мужа, наконец, снова начнет кому-то служить и принесет удачу. Но деньги от продажи мне не достались: целиком пошли в уплату части долга адвокату.
Три недели до третьего слушания пролетели более-менее спокойно: мы не выглядывали в окна в ожидании нежданных гостей – знали, что до суда никто не припрется.
Я шла на новое заседание со знанием дела: охранники на входе и в зале узнавали как постоянную клиентку и издалека кивали головой, я чувствовала себя завсегдатаем слушаний, так как это был третий суд надо мной за полгода.
Мой адвокат хорошо подготовился и пришел с большой папкой документов. Я не волновалась.
Прозвучали привычные:
– Встать, суд идет!
Судьей на этот раз была светловолосая женщина средних лет в длинной черной мантии. За соседним от нас столиком, в трех метрах, сидели оппоненты: Мэри Бассет и Ник Кратчер (сосед-шпион, сын Фредди), которые выступали доверенными лицами свекрови.
Наступила наша очередь. Речь дали истцу, то есть Мэри Бассет.
– Миссис Бассет, что вы предъявляете Тане Адамс? Прошу вас, говорите.
Дочь Фредди начала с того, что ее отцу, Фредди, и его жене, Мелани, скоро будет негде жить, и что дом, в котором старики живут сейчас, в ближайшем будущем пойдет под снос, а земля, на которой стоит имение, отойдет во владение крупной фермы. А посему престарелым родителям некуда деваться, кроме как в дом, который является собственностью Мелани, то есть тот, где жили мы. Также Бассет упомянула, что я не плачу аренду и что-то еще.
Когда она закончила, слово передали О’Коннору. Четким, поставленным голосом защитник, как в фильме, отчеканил доводы в пользу меня.
– Во-первых, Таня Адамс никогда не платила за аренду, так как не снимала жилье у миссис Мелани Адамс Кратчер. Она проживала в том доме вместе с мужем, который является сыном Мелани Кратчер. А во-вторых, я вам раскрою страшную тайну… – На этом моменте адвокат сделал паузу и встал со своего места. Я тоже была заинтригована. Он многозначительно посмотрел на брата и сестру – те напряглись и слегка сжались, что было видно невооруженным взглядом. У Мэри Бассет, сидевшей ко мне боком, заходили ходуном желваки и мышцы на шее. – Эта парочка, – продолжил адвокат, прохаживаясь по залу, – скрыла от суда, что ровно неделю назад прошел суд в другом округе, где открылся факт того, что Мелани, их мачеха, еще 20 июля сего года психиатрической экспертизой округа Оранж была признана недееспособной, а следовательно, не имела права ставить подпись на документах о выселении Тани Адамс. – Адвокат с триумфом на одном каблуке повернулся к судье. Брат и сестра еще больше заерзали и вжались в стулья, на которых сидели. Женщина-судья поправила скатившиеся на переносицу очки в золотистой оправе и внимательно вгляделась в ирландца, затем перевела взгляд на парочку. Мэри, чуть склонив голову к Нику и почти не открывая рта, что-то тихо начала ему бубнить. С места я могла видеть, как лица обоих заметно побледнели. – Таким образом, Мэри Бассет незаконным путем получила подпись Мелани Кратчер. А следовательно, сделка была недействительной.
Далее О'Коннор заговорил юридическими терминами и попросил суд закрыть дело, и, удовлетворенный произведенным эффектом, присел на место и задорно ударил меня кулаком по плечу, выражая радость.
Женщина-судья многозначительно посмотрела на парочку аферистов через оправу золотистых очков:
– Вам все ясно? – спросила она. – Есть ли возражения?
В ответ дочь Фредди пыталась сказать что-то в оправдание, но попытки выглядели жалкими и ничтожными после громкого разоблачения.
О'Коннор был доволен и радостно потирал руки под столом, игриво ударяя меня локтем в бок. Его позитивное лицо еще больше порозовело – он знал, что блестяще выиграл дело. Я поблагодарила мужчину от всей души и отправилась домой.
Теперь нам не угрожали выселение и спешный отъезд из дома. Друг моего мужа – Беренджер – сделал все возможное, чтобы помочь: это по его просьбе О'Коннор защищал нас, не требуя оплаты (Рэй договорился с ним). Дай бог супругам Беренджер