– Ты жив, – Чонхо немного отстраняется, – потому что я сейчас чувствую себя более живым, чем когда-либо.
– Как ты… – Он прикрывает глаза на пару секунд. – Почему ты здесь? Если ты прямо сейчас не начнешь говорить, я клянусь, я просто… – Мингю замолкает от неожиданности, потому что сердце в миллионный раз с силой ударяется в грудную клетку, желая вывернуть ребра наизнанку.
– Это сложно, – следует уклончивый ответ.
– Что сложно?
– Объяснить.
Мингю отодвигается и заглядывает в чужие глаза. Знает, что, если будет смотреть вот так прямо, он даже без слов узнает ответ на вопрос, раздирающий его изнутри.
– Ты должен вернуться, да? Должен ведь, правда?
Чонхо отводит взгляд и мягко улыбается. И от улыбки его тепло и холодно одновременно. Так улыбаются лишь люди, которые что-то потеряли, но не жалеют об этом, потому что будущее важнее.
– Нет.
У Мингю почти останавливается сердце.
– Мне теперь некуда возвращаться.
Он резко садится, не сводя глаз с Чонхо, который слишком спокоен для человека, что только что сказал вот это. Сердце, едва не замершее навсегда, начинает сильно колотиться.
– Чонхо, – во рту пересыхает, – что ты сделал?
– То, что должен был.
– Нет. – Мингю склоняется над ним и хватает за плечи. – Ты никому и ничего не должен, тем более мне. Понимаешь? Что бы ты ни сделал, ты должен исправить это немедленно, ты…
– Так. – Чонхо садится тоже, заставляя его отпрянуть. – Успокойся. – Он упирается спиной в стену и подтягивает к себе колени.
– Что…
– Все нормально. – На Мингю смотрят так, будто он только что спас целый мир. – Все хорошо. Поэтому, пожалуйста, перестань говорить мне, чтобы я что-то там исправил, потому что я не собираюсь ничего делать.
Мингю почти взрывается. Почти – потому что несостоявшийся взрыв резко сходит на нет, ибо до него доходит: это Чонхо. Перед ним действительно Чонхо. Он не спит.
Дождь продолжает барабанить по окну. То затихает, то снова начинает бесновать. Мингю впервые в жизни хочет, чтобы он никогда не заканчивался. Потому что нутро подпирает предчувствие, что вместе с дождем уйдет и это мгновение, которое он уже навсегда увековечил для себя письменами на ребрах.
– Было два зеркала. – Чонхо вздыхает, склоняет голову, а затем смотрит в окно. – Их два было, разве ты забыл?
Мингю замирает; звуки дождя резко пропадают. Чувство такое, словно он оказался в вакууме. Он вспоминает Сонёля и его «А вы в курсе, что здесь другое зеркало?» в тот вечер, когда они рассказали ему всю правду. Вспоминает фотографию. Комнату Мина. И само зеркало.
– Тэён… – Мингю начинает терзать зубами нижнюю губу. – Тэён как-то сказал мне, что пытался узнать, есть ли другой способ попасть в твой мир. И что он ничего не смог найти.
– Неудивительно. – Чонхо хмыкает. – Потому что второе зеркало есть только в моем мире.
– Откуда ты… Как ты…
Он переводит взгляд на Мингю, не поворачивая головы. Смотрит несколько секунд, а затем с очередным вздохом вытягивает ноги, после беря в руки подушку. Мнет ее какое-то время, а затем выдает:
– Ты думаешь, чем я занимался почти целый год? Я пытался найти второе зеркало.
У Мингю все внутренности скручивает в гребаную спираль. Он буквально чувствует, как кровь сочится, смазывая испещренные чужими словами ребра. Он упирается взглядом в одеяло, хочет закрыть глаза, но не делает этого – продолжается таращиться на клетчатый рисунок.
– А я… Я не искал. – Мингю хочется кричать. – Я ничего не делал. Я не пытался найти способ вернуться, я… Блядь, прости. – Он прячет лицо в ладонях.
А потом чувствует, как его волос касается чужая рука. Он опускает свои и поднимает голову.
– Тебе не за что извиняться. – Чонхо пропускает сквозь пальцы прядь его волос. – Наоборот. Ты все сделал правильно. И я должен сказать тебе спасибо, потому что ты сдержал обещание.
– Блядь. – Мингю снова прячет лицо, потому что, черт, это уже слишком. Это – слишком. Чувствовать все это снова – перебор. Мингю слишком маленький, его не хватает. Опять. Он никогда не хотел, он никогда не просил, он никогда не искал. Но теперь перед ним сидит Чонхо, который нашел его сам.
– А мне, наверное, есть за что извиниться. – Ладонь Чонхо ложится на его щеку. – Потому что сначала я сам хотел… Ну, жить, знаешь. Помнить о тебе, но… Жить дальше. Мне всегда казалось, что это правильно. Подобные решения. – Он опускает руку и отстраняется. – Я уже делал так однажды. Делал, но… Наверное, я полный кретин, если думал, что смогу провернуть подобное и с тобой.
– Нет-нет-нет, – начинает тараторить Мингю, – не извиняйся, не вздумай даже, ты все правильно думал, так и надо было, потому что…
Он замолкает, потому что чужой взгляд буквально выбивает из него и оставшиеся слова, и воздух. Он где-то сразу под кожей оказывается и разбавляет собою кровь. Мингю раскрывает рот в попытке вздохнуть.
А потом Чонхо улыбается. Не говорит ему предсказуемых слов, не опровергает его собственные, ничего не делает из того, к чему Мингю мог бы подготовиться. Он улыбается просто. Смотрит и светит своими большими глазами, а затем тянет к себе, заставляет приблизиться настолько, что почти носы соприкасаются. Мингю – потерян. Где-то в Чонхо, наверное.
– А затем я понял, что не могу оставить все так и должен хотя бы попытаться. – Чонхо щелкает его по лбу и откидывает голову назад. – Я много чего узнал за это время и… Даже не знаю. – Он молчит, явно пытаясь про себя подобрать слова, способные описать пережитое им, но затем качает головой. – Кто бы мог подумать, что глупость передается через поколения.
– Глупость?
– Ладно, не совсем верное слово. – Чонхо смеется. – Наверное, «слабость» подойдет лучше.
– Слабость к чему? – Мингю уже не знает, что думать. Хочет начать трясти Чонхо, чтобы тот перестал уже, наконец, говорить загадками, но не делает этого – предсказуемо.
– К тем, кто дорог больше всего. – Одеяло натягивается, потому что его тянут к себе, желая спрятать в нем лицо, но Мингю крепко хватается за ткань, не позволяет. Смотрит во все глаза. И Чонхо сдается. – Зеркала, через которые вы обменялись, были созданы около трехсот лет назад. И их создатели прошли через то же, что и вы. Ты и… другой Мингю. Но им пришлось вернуться. Ты понимаешь, почему.
– Да, я… Я понимаю.
– Вот только тот создатель, чьим творением было зеркало в моем мире, не смог отпустить эту ситуацию. И он создал второе зеркало. Он слишком сильно хотел вернуться. И он сделал это. – Чонхо ухмыляется. Криво-косо и неправильно.
– Стой, погоди, я не понимаю. – Мингю выставляет