– Как я работать буду? – угрюмо смотрел на него Паша. – Все тебе отдавать?
– Не все!
Тиха понял все правильно, вынул из кармана деньги, но возвращать не торопился. Червонец он положил в один карман, пятерку в другой.
– Это Саве, это нам, остальное тебе. Можешь Дорофея своего греть.
– А можешь с нами, – сказал, подмигнув, Макар. – Мальвина сегодня обещала, бухла возьмем, себе под жабры, ей под хвоста!
Пацаны похабно засмеялись, и все вопросы отпали. Паша не в лесу вырос, понял он, кто такая Мальвина. И что с ней собирались делать.
2
Мальвина не пришла, но водки купили, хавчика тоже. Пить Паша отказался наотрез, слово себе дал не уподобляться тетке и ей подобным, да и Дорофей с его трясучкой – наглядный пример. А завтра им работать…
Вернее, уже сегодня. Снова толпа перед метро, толкучка, пальцы как остро заточенный нож, нацелены точно на карман. Паша приметил мужика в куртке с накладным боковым карманом, и минуты еще не прошло, а он уже два раза легонько похлопал по нему. Проверяет, все ли на месте. Что-то пухлое в кармане, похоже, лопатник.
Карманы с клапанами, по две пуговицы на защелках. Пашу это смущало, но слишком уж сильная давка у дверей в метро, грех терять такой шанс влезть в толчее в карман. Мужика толкнули в правое плечо, Паша легонько отстегнул карман. Ноль реакции. В дверях он вплотную прижался к терпиле, пальцы нырнули в карман, сердце замерло в груди. А вдруг там рыболовные крючки, а может, мент уже сбоку, вот-вот схватит за руку.
Но пальцы нащупали только портмоне с застегнутым хлястиком, палец зацепился за него как крючок за петельку. И р-раз-два-три! Главное, не думать об опасности. Как будто это чьи-то чужие пальцы вытаскивают бумажник. Не надо бояться. Спокойно, без нервов. Портмоне в руке, вокруг полно народу, сзади на подхвате Рудик, но Паша ему не доверяет, сбрасывать добычу не станет. Да и не сможет Рудик поднять лопатник, если его уронить, затопчут.
Дорофей говорил про высший пилотаж: вытащить бумажник, выпотрошить его на ходу и вернуть на место. А толпа большая, двери в метро открываются туго, терпила налегает на первую плечом, а впереди еще вторая. Сейчас ему точно не до бумажника. А Паша, втаскиваясь за ним в открытую дверь, вскрыл портмоне, быстро нащупал стопку денег. Лопатник в чужой карман, деньги в свой. А еще вторая дверь, пока лох ее открывал, Паша застегнул карман. А в вестибюле увидел, как мужик хлопнул себя по карману. Все в порядке, бумажник на месте.
Паша и сам легонько провел пальцами по своему карману. Деньги там, купюр десять, не меньше. Именно купюры, на ощупь гладкие, вылощенные, знающие пальцы никогда не перепутают их с обычной бумагой. Вопрос, сколько там? На сотенные и полтинники не похоже, размер, кажется, не тот. Но четвертные вполне могут быть. Если так, то улов очень крупный. С одной стороны, хорошо, можно на время затаиться, а с другой – терпила попадает на серьезную сумму. Он хоть и лох, но человек, может, эти деньги для него – вопрос жизни и смерти.
Но, как бы то ни было, дело сделано. Паша наконец-то добрался до денег, вынул их из кармана. Четвертной, червонцы, пятерки, всего семьдесят рублей. Не мало.
– Не хило мы с тобой! – возбудился Рудик.
Паша возмутился. Вообще-то, он работал в одиночку, по своей наработанной схеме, Рудик даже на подхвате не стоял, скорее, мешал, чем помогал. А оказывается, это они вместе лоха подрезали!
Но именно возмущения Рудик от него и ждал. Пользуясь моментом, он попытался отобрать у него деньги, но Паша вовремя повернулся к нему, подставив под руку плечо. А деньги исчезли под рукавом.
– Ты чего? Я сам с Тихой рассчитаюсь!
Он знал, что скажет Рудик, сначала все в общий котел, потом уже расчет. Знал он, поэтому слушать его не хотел. И не понимал, зачем он вообще связался с Савой? От вчерашнего улова жалкий трояк остался. И сейчас Рудик лапу тянет. На чужое добро.
– Эй, ты чо, особенный?
– Не особенный! Но работаю на особняке. Ты мне здесь не нужен!
Тиха, тот мог подрезать кошелек, у Макара рука на это дело набита, а Рудик сырой как дождливый вечер, толку от него никакого, зато понтов выше крыши.
– А это не тебе решать!
– Шума от тебя много, – поморщился Паша.
Впрочем, он не собирался продолжать работу, отдаст четвертной, все остальное заберет себе и домой, в Щитниково. Дом у них небольшой, всего две комнатки, не считая кухни, но это дворец по сравнению с той комнатушкой в подвале, где они вчера бухали. Даже занюханная банжиха[1] побрезговала бы отдаться в этой помойке, а Мальвина, насколько понял Паша, проститутка не из последних, и даже не вокзальная, в гостинице «Ленинградская» промышляет, это совсем другой уровень. И даже непонятно, с каких это коврижек она могла дать под хвост тому же Тихе? С чего это он так лихо размечтался?
Тиха принял деньги молча. Паша сказал, сколько поднял, отдал ему двадцать пять рублей одной купюрой, боясь, что Тиха заберет больше. Но пацан, забрав деньги, кивком указал на площадь.
– Давай, работай!
– Э-эй! – Паша мотнул головой. – Мне на сегодня хватит!
– Тогда отдашь все. А завтра по новой.
– Мы так не договаривались!
– Договаривались, только ты не так все понял. Может, объяснить? – взгляд у Тихи заледенел.
Паша уже знал, что разговор этот может оказаться ну очень коротким. Вчера он сдерживал Рудика, а сегодня просто не станет этого делать. Паша и в метро не успеет спуститься, как получит заточкой в бок. Шилом в почку – смерть почти мгновенная.
– Нельзя часто, – мотнул головой Паша.
– Почему это?
– Примелькаться можно.
– А ты по своему плану работай, тебя к бану никто не привязывает. Где получается, там и работай. Но полтинник в день должен подогнать!
– А не много?
Паша выразительно глянул на Рудика, этот еще и рубля в копилку не принес, а ходит гоголем. Да и сам Тиха, хорошо, если вообще полтинник сможет снять, не говоря уже о процентах. И Макар под вопросом. Не говоря уже обо всех тех, кто работал на вокзальных законников, а там целая кодла, не один десяток человек. Под Тихой всего лишь небольшая бригада, сколько их таких по Плёшке разбросано, Паша пока мог только догадываться.
– Паша, Сава на тебя поставил, не надо его разочаровывать!.. Давай! И осторожно!
– Только без Рудика, мне одному спокойней.
Тиха кивнул, он, казалось, готов был на все, лишь бы только Паша работал. Хотя при этом не понимал его. В одиночку работать сложно, никто не отвлечет лоха, не подтолкнет его в нужное время, а без этого не сдвинешь тот же бумажник с мертвой точки. Но Паша рассчитывал на толкучку в плотном людском потоке.
Расчет этот оправдывался, только вот с жертвой все никак не везло. Солидного вида немолодой мужчина обманул его ожидания, Паша ловко подрезал его, сунул пальцы в карман, выудил бумажник,