- Я не знал об этом, - скрипнул зубами Ланселот. – Иначе заставил бы короля саксов подавиться собственными кишками.
- Клаудас давно умер, и, насколько я слышал, эта смерть была бесславной, - проговорил Артур. – Хорошо, допустим, я поверю, что ты рыцарь и сын короля. Но убийство другого рыцаря в спину это всё равно бесчестный поступок.
- А как тогда назвать убийство моего названного отца тремя твоими вассалами, великий король? – возвысила я голос, поднимаясь с колена. – Сказали ли тебе твои рыцари Агравейн, Гахерис и Мордред, что они подкараулили сэра Ламорака Уэльского в тайном месте, а после напали трое на одного? При этом сэр Мордред ударил моего отца в спину мечом, нанеся ему смертельную рану!
Артур повернул голову, и, прищурившись, посмотрел на второго рыцаря.
- Так ли это, Мордред? Правду ли говорит дочь сэра Ламорака? Я слышал, что на него напали разбойники, которые его и зарубили. Но сейчас эта леди обвиняет вас троих в подлом убийстве.
- Они оба лгут, мой король! – воскликнул Гахерис. – И я готов призвать небеса в свидетели того, что я говорю правду!
- Я слышал, что королевство Логрес известно своим Небесным Судом, где один человек может биться с другим насмерть, доказывая свою правоту, - глухо проговорил Ланселот. – Сейчас этот рыцарь посмел обвинить во лжи меня и достойную дочь сэра Ламорака Уэльского. Король Артур, дозволь мне мечом доказать этому человеку, что в моих словах и словах леди Элейн нет ни капли лжи.
Гахерис усмехнулся.
- Слушай меня, простолюдин, напяливший на себя доспехи моего брата, которого ты подло убил. Ты не достоин принять смерть от меча. Ты умрешь связанным на виселице, вылупив глаза, высунув язык, и трясясь в конвульсиях...
- Погоди, племянник, - перебил его Артур. – Пока что я король, и мне надлежит решать споры между своими подданными, удостоенными рыцарского звания. Этот человек утверждает, что он сын короля Ниалла. Допустим, он лжет. Но, в то же время, он может и говорить правду. В таком случае небеса не одобрят казнь знатного человека через повешение. Все знают насколько ты искусен в бою с мечом – пожалуй, во всем королевстве Логрес нет мечника, способного тебе противостоять. И если ты повергнешь наземь этого человека, выиграв у него поединок, всем станет очевидно, что он никакой не рыцарь, а вы втроем не убивали достойного сэра Ламорака Уэльского. В таком случае, если после твоей победы этот... как его... Ланселот будет еще жив, мы непременно повесим его на ближайшем дереве. А леди Элейн за поклеп на достойных рыцарей отправится на костер. Думаю, такое решение будет по-королевски справедливым.
Гахерис хмыкнул, перехватывая свой меч в боевое положение и направляя его острие в лицо Ланселоту.
- Готовься к смерти, самозванец, - процедил Гахерис сквозь зубы. – Не успеет солнце скрыться за этим лесом, как ты будешь болтаться в петле на радость воронам, охочим до падали.
Глава 49
Пока Гахерис всё это проговаривал, Артур щелкнул пальцами, и немедленно слуга поднес ему на подносе серебряный кубок, рядом с которым стояла миска из того же металла с мелкой жареной рыбой. Похоже, король собрался комфортно насладиться зрелищным поединком, одновременно выпивая и закусывая.
Я откровенно переживала за Ланселота. Как он стреляет из лука я видела, и успела убедиться, что в этом деле он мастер. Но насколько хорошо у него обстоят дела с битвами на мечах? Только что король охарактеризовал Гахериса как непревзойденного мечника. При этом Ланселот как стоял на одном колене, опустив взгляд, так и продолжал оставаться в этой позе, словно приговоренный к отсечению головы...
Гахерис же не стал дожидаться пока его противник примет боевую стойку. Он бросился вперед, занося меч над головой и явно намереваясь завершить бой одним ударом...
Но долгого поединка, ожидаемого королем, не получилось...
Внезапно Ланселот молниеносно отпрянул в сторону. Я увидела, как тускло сверкнул его меч, извлекаемый из ножен... А потом Гахерис, бестолков махнув своим оружием, продолжал бежать вперед... и при этом его отсеченная голова катилась рядом по траве, разбрызгивая во все стороны алые капли крови...
Сделав несколько шагов, обезглавленный рыцарь рухнул на землю, гремя доспехами, а король Артур закашлялся от неожиданности, подавившись рыбешкой. Правда, быстро справился с кашлем, отхлебнув из кубка, и после этого громко фыркнув, словно боевой конь на водопое.
- Клянусь небесами... это было великолепно! – воскликнул Артур, отдышавшись. – В смысле, мне жаль племянника, но сколько я живу на свете, подобного искусства не видел. Что уж тут говорить, Небесный Суд свершился. И с тебя, рыцарь Ланселот, и с вас, леди Элейн, снимаются все обвинения. Что же касается убийства моими вассалами благородного сэра Ламорака Уэльского...
Речь короля прервало ржание коня и удаляющийся топот копыт. Пока Артур восхищался искусством Ланселота, сэр Мордред, убивший моего приемного отца, незаметно взобрался в седло, пришпорил коня, и сейчас скакал в сторону леса. Разумеется, никто не попытался его остановить, лишь Ланселот, глядя ему вслед, задумчиво проговорил:
- Если ваше величество прикажет подать мне лук и стрелу, думаю, сэр Мордред вряд ли сможет сегодня насладиться пением лесных птиц.
- Пусть уезжает, - поморщился Артур. – Своим бегством он подтвердил рассказ леди Элейн, и преступнику нигде не будет покоя на земле королевства Логрес. Поверь мне, рыцарь, падение с таких высот, на которых стоял Мордред, гораздо страшнее быстрой смерти от стрелы.
Король отшвырнул в сторону поднос с дорогой посудой и повернулся к Агравейну.
- Ну, а ты что скажешь, мой верный вассал? Подтвердишь слова леди Элейн, или попытаешься их опровергнуть? Конечно, дама не может бросить тебе вызов на Небесный Суд, но она может назначить того, кто станет биться за ее честь. И я даже догадываюсь, в чью руку ляжет меч ее возмездия.
Агравейн, стоявший с опущенной головой, рухнул на колени.
- Простите меня, ваше величество! Мои братья заставили меня принять участие в их заговоре! Но я клянусь небом и своей