— Капитан, парни! — крикнул я, подбегая к людям.
— Лейтенант! — раздались отовсюду ответные крики.
— Я уже не верил, что вы правда вернулись, — произнёс долговязый Бадред.
Я ведь сразу направился на собрание, а потом так и не вышел из домика. Не мудрено, что теперь кажусь оставшимся с Маутнером людям чуть ли не призраком.
— Столько всего случилось, столько надо рассказать!..
— Рассказать ему надо, ишь! А мне нос подлечить.
— Сам виноват, придурок, ещё мягко отделался, за то, что жульничал в карты…
Привычная слова, привычная ругань. Я… соскучился по всему этому. Всё-таки половина взвода — это половина взвода. А уж после Монхарба от неё остались самые крохи.
Между тем приближался враг. Я прищурился, осматривая гарцующих сайнадских всадников, которые завывали боевые кличи, сближаясь с нашими позициями. Область впереди была перекопана, но не думаю, что для врага это секрет. А значит…
Барьер был возведён мною как нельзя вовремя. Сайнадские кавалеристы не собирались бессмысленно гибнуть на поле, подготовленном специально, чтобы кони ломали ноги, падая с силой, достаточной, дабы наездника вырывало из седла. О, нет. Они остановились ровно там, где было нужно, после чего умело метнули гранаты в сторону наших позиций.
Матерящиеся солдаты нырнули в укрытия и окопы, но барьер отразил атаку.
— Нарана! — услышал я крик Маутнера. — Получишь премию за то, что вовремя привела Изена!
— Если выживу, капитан! — воскликнула женщина в ответ.
Но если наша сторона оказалась успешно защищена, то вот соседние — увы, нет. Взрывчатка нашла свои цели, отчего в воздух взвилась пыль, земля, осколки камня, обломки возведённых баррикад, и, конечно же, люди, чьи тела разделились на части.
Кровавый дождь окропил землю, оседая на головах и плечах выживших. У кого — в виде красных капель, у кого — в виде кусков мяса. Некоторым совсем не повезло и сверху упали тяжёлые булыжники или не до конца разорвавшиеся крупные части тела. Например, половина черепа.
Сержант Лотар зашипел, прикрыв глаз. Чей-то шлем залетел ему прямо в лицо, едва разминувшись с носом. А так — просто фингал.
Я продолжал удерживать барьер, в который сыпалась взрывчатка. По сторонам, в ответ на подобное, принялись стрелять. Где-то полыхнуло огнём, да таким мощным валом, что аж слизнуло с полтора-два десятка конницы врага. Правда двое из них выжило — носили амулеты. К слову, им это не особо помогло — затоптали свои же в процессе отступления.
Почувствовав, как по виску скатывается капля пота, я закрыл глаза.
Зря.
Меня сбили с ног, а потом, с громким, но непонятным криком, откатили в сторону.
Сверху упал флакон с какой-то гадостью и тут же разбился, после чего местность в диаметре пяти метров дико зашипела, а воздух наполнился ядовито-зелёными испарениями.
— Сука! — выругался я и закрутил поток воздуха, которым сорвал и верхний слой почвы, направив всё это в небо, а следом — по направлению врага.
— Это был сион, — произнесла Килара, которая и отбросила меня в сторону. — Метнул свою склянку над твоим барьером.
Я кивнул. В нашу сторону кавалерия сайнадов уже почти не бежала — смысл? Барьер их взрывчатка пробить не могла, так что всадники сосредоточились на других участках. Сейчас, правда, барьера уже не было, но сила инерции — она такая…
— Я не могла, — прокряхтела капрал, — поступить иначе. Кто бы мне потом руку резал?
— Кто о чём, а вшивый всё о бане, — пробормотал я, за что получил полный скрытой злобы взгляд. — Поговорка такая.
— Нехорошая поговорка, господин лейтенант.
— Зато точная, капрал. Будет тебе и рука, и нога…
— Вот про ноги, пожалуй, не стоит. А то непременно расскажу о нашем опыте Данике. Поделюсь, как старшая, что нравится одному загадочному магу.
— Нехорошие слова, — ухмыльнулся я. — Один-один.
Между тем, навстречу рвущимся в нашу сторону войскам, скрытым конной атакой, выступили копейщики. Воины отлично знали местность, ведь самолично её подготавливали, а потому ловко обходили все ловушки, собираясь встретить противника ещё на подходе.
Кавалеристы как раз закончили, так что отступили, показав неровные ряды ратников, глотавших пыль. Часть даже опустила оружие, пытаясь прокашляться. Некоторые тёрли глаза.
— Поспешили, — хмыкнул я, выбравшись из окопа, куда меня столкнула Килара. — Раненые есть⁈ Живо ко мне!
Несколько человек подобрались ближе — рассечения, вывихи, осколки, вонзившиеся в неприкрытые части тел. Среди них был лишь один «тяжёлый» — рыжий бородач Бейес. Ему камнем сломало ключицу и стесало кусок подбородка.
— Этого сразу к раненым, — буркнул я. — Сейчас нет времени возиться, я остановлю кровь и поправлю крошево из костей у него в груди, чтоб не подох раньше срока. Закиньте в телегу к «тяжёлым», такие ещё должны быть где-то поблизости. Или попросите кого из наших перетащить его на ту сторону.
— Сделаем, лейтенант, — кивнул Ворсгол, с толикой скорби осматривая пострадавшего.
Слитный ружейный залп из-за спин наших копейщиков обрушил почти два ряда пехоты сайнадов. Ратники падали под ноги своим товарищам, которые шли прямо по ним, не оставляя шанса даже легкораненым. Через несколько секунд два строя столкнулись друг с другом.
И мы, и они были уставшими. Наши бойцы не успели в должной мере отдохнуть, а враг слишком спешил. Сеча, однако, быстро остановилась. Прозвучали звуки горна, наши войска расступились, позволив стрелкам сделать ещё один залп, который выиграл время для отступления. Следом копейщики Первой сдали назад, позволив ратникам увязнуть в ямах с кольями и разных ловушках. Раздались взрывы — область была заминирована.
Взревел горн сайнадов. Пехота врага тоже предпочла отступить, вернувшись на прежнюю позицию.
Я закончил с лечением. Бейеса куда-то оттащили. Маутнер осматривал позиции врага через подзорную трубу и негромко матерился. Я заметил своего ученика, Фолторна, который стоял с закрытыми глазами и явно готовился провернуть какой-то трюк.
Снова взглянув на поле боя, я опешил. Стоило только врагу отступить, как вперёд бросились Дикие Гуси, которые начали старательно добивать раненых противников, лежащих на земле, и вытаскивать наших. Заодно эти ушлые типы, молниеносно работая руками, снимали с мертвецов амуницию. Откуда-то достали верёвки и… начали обвязывать конские туши. Не прошло и пяти минут, как Гуси направились обратно волоча за собой сотни килограмм мяса и даже парочку раненых лошадей, которые шли с ними сами.
Я присвистнул.
— Гуси даже в такой ситуации не забывают что-то урвать, — с уважением хмыкнул Грайс, встав рядом. Сапёр как обычно был всклокоченным и каким-то пошарпанным,