– Я не знала, что это она делает! И вы всё равно бы мне не поверили! – огрызнулась я.
Риган слегка смутилась.
– Наверное, нет.
– Слушай, сейчас это уже не имеет значения. – Я принялась перебирать мамины бумаги. – У нас есть дела поважнее.
– Ну да. Например, выяснить, как твоё домашнее привидение резко стало… намного сильнее. – Она покачала головой.
Я озадаченно на неё глянула. В ней что-то изменилось. Она будто стала старше, её скулы заострились.
– Я думала, это просто шёпот, – сказала я.
– Ну… она точно уже не «просто шёпот»! Зачем ты подговорила её так с нами поступить?
– Так, Риган, стоп! Я ни на что её не подговаривала! Я ею не командую! По правде говоря, я даже не была уверена, что она действительно существует. Я думала, что потихоньку схожу с ума!
– Безумие какое-то. – Риган прижала ладони к вискам. – Вместе с этими… – Она сглотнула. – Мотыльками.
– Всё хорошо, правда. – Я попыталась её успокоить.
Она отошла к висящему над камином зеркалу.
– Когда я лежала в том сундуке… Не знаю… – Она обняла себя. – Мне в жизни не было так страшно.
Я кивнула.
– И всё из-за твоего привидения. – Риган резко ко мне повернулась.
– Она не моё привидение! – закричала я. – И чем дольше мы тут об этом спорим, тем дольше Скайлар и Лекс в опасности!
– Ну так читай давай, – махнула Риган на мамины заметки. – А я поищу в интернете… А нет, погоди… наши телефоны ведь здесь не работают, да?
– Интернетчики должны прийти на следующей неделе, – ответила я, просматривая записи. – Нам с мамой, знаешь ли, тоже это не нравится. Ну ладно. Я знаю, что дом был построен в тысяча семьсот пятидесятом году для церковных нужд.
– А это что? – Риган указала на одну из распечаток. – Что там насчёт часовни?
– А, да. На заднем дворе есть развалины маленькой часовни.
– Ну здорово. Только этого нам не хватало: ещё призраки!
– Нужно разузнать о предыдущих владельцах, – сказала я, скользя пальцем по строчкам.
Риган встала рядом и тоже стала просматривать со мной страницу.
– В середине девятнадцатого века здесь жил священник, – ткнула она пальцем в имя. – О нём ещё Лекс рассказывала.
– Соломон Манди, – прочла я. И уставилась на Риган. – Элис сказала мне, что её зовут Элис Роуз Манди. Она его дочь.
Я вспомнила, что Лекс говорила о своём докладе. И прошептала, чувствуя, как волосы на голове встают дыбом:
– Дочь, которая исчезла…
При этих словах свет вдруг потускнел, и у меня всё тело закололо как от статического электричества.
– О нет! – прошептала Риган. – Ну что теперь?
Цвета схлынули. Всё вокруг стало серым, словно мы оказались в чёрно-белом фильме. Нос защекотал уже знакомый запах дыма, и я подавила желание чихнуть. Мы одновременно повернули головы и увидели возникшую перед нами бледную девочку.
– Преподобный Соломон Манди действительно был моим отцом, – едва слышно, на грани вдоха произнесла Элис.
– Мы лишь х-хотели разобраться… – залепетала я.
– Преподобный Соломон Манди. Владелец этого дома и часовни. – Она посмотрела в угол комнаты, где из ниоткуда возникло кресло-качалка.
Я ахнула.
В нём сидел мужчина в чёрных одеждах с белым воротничком. В лежащих на коленях руках он держал трубку и плакал. От него так и веяло безграничным, всепоглощающим горем. Так что от одного его вида у меня заныло сердце и на глаза навернулись слёзы. Я уже открыла рот, чтобы спросить, что с ним. Но он растворился как дым. Я вопросительно глянула на Элис.
Она вытянула тонкую руку к окну.
– Часовня! – вскрикнула Риган. Проследив за её взглядом, я ощутила головокружение. Потому что позади дома за лужайкой, освещённый луной, действительно виднелся шпиль часовни.
– Но это невозможно! – потрясённо проговорила я. – Она давно разрушена!
– Многое невозможно, – вздохнула Элис. – Например, как я столько раз играла с отцом в прятки, а потом не смогла его найти.
Я замерла, пытаясь понять смысл её слов. Стоп. Так она поэтому хотела доиграть с нами?
– Почему ты не смогла его найти? – спросила я. Риган рядом со мной гулко сглотнула.
– Он прятался во всё более сложных местах, чтобы было интереснее, – прошептала Элис. – Откуда ему было знать, что я отправлюсь его искать не туда? Куда ни в коем случае нельзя было отправляться?
Её большие чёрные глаза смотрели на нас из-за белой завесы окутывающего её тумана.
– Что это значит? – тихо спросила я.
Элис опустила глаза на свою изувеченную ногу и качнула ею, как заворожённая.
– Но ладно, – вдруг сменила она тон, и Риган от неожиданности подпрыгнула. – Не будем отвлекаться от игры. Я смотрю, одну ты уже нашла, – сказала она, глянув на Риган, которая сжала кулаки, но не произнесла ни звука.
– Зачем ты закрыла её в том ужасном сундуке? – спросила я.
Элис придвинулась, обдав моё лицо холодным воздухом, который исходил от неё волнами.
– Потому что она часть игры, – пропела она, и её рот снова перестал поспевать за словами. – А мотыльки были первыми тварями, которых я тщательно изучила. Мёртвые головы мне особенно по душе.
Я быстро заморгала, вспоминая полчища ползающих и летающих чёрных мотыльков.
– Мы находили их гусениц в кустах у часовни. Такие большие, зелёные. Ужасно интересные создания. – Элис сместилась к Риган, всматриваясь в её лицо. – С настоящими мёртвыми головами.
Она захихикала.
– Так или иначе, но игра закончится вместе с Хеллоуином. Либо они останутся со мной, либо ты их всех найдёшь. – Она закружилась, и белая дымка вокруг неё завернулась спиралью. – Вы двое оказались умнее, чем я думала. Но оставшихся вам не найти!
Она засмеялась, а затем замерцала в сером свете и исчезла.
Зато моё сердце внезапно вспомнило, что ему следует биться. Резко вдохнув, я начала икать.
– Этого не может быть!
Риган молча покачала головой.
– Нужно скорее их найти, – призвала я. – Даже думать не хочу, в какие жуткие места она их запихнула. – Я побарабанила пальцами по зубам. – Но что она имела в виду под «трудится»?
– Ну, её отец был священником, так? – Риган быстро моргала. А её руки дрожали, будто она не знала, что с ними делать. – Кто на него работал? Хористы? Уборщики? Цветочники? Служанки… У них же были свечи, так? Их тоже кто-то делал.
Я подняла глаза на зеркало над камином и поняла, что стою в том самом месте, где недавно стояла Элис. Я торопливо сдвинулась и заметила пятно сажи на старом