Толпа гневно заревели, все вскочили и бросились к нам. Люди были в такой ярости, что разорвали бы нас на куски, если бы смогли.
Но мы не позволили им этого, действуя электритами и отступая в порядке. Мощные электрические заряды укладывали людей десятками, и пострадали бы еще многие, если бы один из членов Трибунала не призвал остановиться.
– Пусть идут! Пусть идут! – услышал я крик старика. – Из долины они все равно уйти не смогут.
Мы беспрепятственно добрались до храма и до дворца Амы, но, как только мы вошли в здание, его окружили ряды тча. Они разбили лагерь и, по-видимому, не собирались уходить, пока мы не сдадимся.
Помещения Амы были на втором этаже дворца за небольшим проходом. Забаррикадировав дверь в этот проход, мы оказались отрезаны от остального дворца. Две жрицы вошли вместе с нами, чтобы прислуживать своей госпоже, и, когда Ама удалилась в свои покои, всхлипывая, словно у нее разбито сердце, мы заняли просторное приемное помещение и приготовились к обороне.
– Но это бесполезно, – мрачно сказал Пол. – Рано или поздно нам придется сдаться. Если бы у нас были газовые жилеты, все было бы по-другому.
– Один у нас есть, – сделал многозначительный жест Чака.
Да, один жилет у нас был. В этот день его носил Джо: мы сделали правилом, что один из нашей группы должен постоянно носить этот жилет, чтобы использовать его при необходимости.
– Нужно спасти Аму, – решительно заявил Пол. – Я не верю в рассказ этого трусливого жреца. Я уверен, что он подделал запись, чтобы погубить девушку и захватить власть. Но тча верят ему, и они причинят неприятности Аме, если она останется здесь, потому что она стала нашим другом, если не по другим причинам.
– Это верно, – согласился я. – Но газовый жилет двоих далеко не унесет, а одна девушка улететь не сможет.
Аллертон ненадолго задумался. Потом сказал:
– Мы знаем, что Чака тяжеловат для этого. Мы должны поручить самому легкому из нас отнести Аму на «Чайку», где о ней позаботится капитан Стил. Один из вас троих, ребята…
– Самый легкий Джо, – сказал я.
– Думаю, это ты, Сэм.
– Я не полечу, – заявил я. – Ты весишь нисколько не больше меня, Джо.
– Не спорь, Сэм! – строго сказал Аллертон. – Это вопрос не выбора, а необходимости. Ты легче всех нас, и я приказываю тебе спасти Аму.
– Ну, у нас еще есть время, чтобы принять решение, – ответил я. – Здесь мы пока в безопасности.
Все приняли это за мое согласие, но у меня не было ни малейшего желания оставлять своих друзей ради девушки.
Мы начали осматривать оружие и оборудование, чтобы понять, на что мы еще способны. В запасных поясах была только дюжина зарядов. В некоторых четыре или пять, в других меньше. В нашей комнате в крыле дворца жрецов были запасные пояса, но нам сейчас до них не добраться. Огнестрельное оружие было в еще худшем состоянии. В магазинном ружье Неда четыре патрона, один у Пола. Все револьверы, кроме моего, остались без патронов, и у меня была только одна обойма.
Не очень приятная перспектива для группы, которую окружает толпа врагов, стремящихся уничтожить нас, но нужно сделать все, что возможно.
Глава 27. Мы сводим старые счеты
Спустя три часа Ама вышла к нам. Она сменила свое царское одеяние на простую белую тогу и выглядела очаровательно, несмотря на покрасневшие глаза и дрожащие губы. Признаю, она смелая девушка и выдержала такой страшный удар, на что способны немногие женщины.
Возможно, горечь ее разочарования и раздражения ослабевала из-за того, что все это вызвано знакомством с нами. Мне говорили, что девушки способны приносить жертвы ради тех, кого любят. Отвергнутая и презираемая народом, которому она верно служила, Ама естественно обратилась к тем, кто поддержал ее в беде; она должна была понять, что мы все ее верные друзья и готовы защищать ее.
Я восхищался поведением Чаки. Всем сердцем и душой он любил прекрасную девушку, но, когда увидел, что ее любит «его брат Пол» и что сама Ама предпочитает его, он не дрогнул в своей верности им обоим. Признание, сделанное Амой в театре, что она выбирает себе в мужья Пола, навсегда уничтожило шансы Чаки, но он и глазом не моргнул. Он дикарь, этот красивый достойный молодой человек, он родился в дикости и лишь наполовину цивилизован. Но я бы хотел, чтобы цивилизованные белые были бы так же благородны, как он.
Ана смогла, сохраняя самообладание, обсуждать события дня.
– У меня сердце обливается кровью и кружится голова, – жалобно сказала она. – Я могла бы умереть, потому что неблагодарный народ так обошелся со мной.
– Мы все можем вскоре умереть, – грубовато заметил Арчи.
– Не все, – со слабой улыбкой сказала Ама. – Когда вы, мои друзья, уйдете из долины, я выйду к своему народу и подвернусь жестокой мести тча.
– Но как мы сможем уйти? – спросил Аллертон.
– Разве вы не можете улететь, когда захотите? – удивленно ответила она.
– Не сможем без нашей летающей одежды, – сказал он. – Когда мы прибыли, у нас эту одежду отобрали.
– Но она здесь! – воскликнула Ама. – Я приказала принести ее сюда, чтобы осмотреть и понять, как ею пользоваться. Но я слишком глупа и не смогла понять.
– Что значит «здесь»? Где эта летающая одежда, Ама? – спросил Пол; голос его дрожал, хотя он пытался сдержать дрожь.
Она задумалась.
– Ее поместили в моей гардеробной. Идемте, я вам покажу.
Мы вслед за ней прошли по великолепным помещениям, достойным любой королевы, и в конце коридора пришли к комнате, о которой она говорила. Газовые жилеты грудой лежали на полке, и рядом стояли коробки с кристаллами темлина.
Я уверен, что это был самый счастливый момент в моей жизни. Я готов был поцеловать всех, включая Аму и ее служительниц. Конечно, я не сделал подобной глупости, и принял свою удачу по-философски.
Мы отнесли оборудование в приемную комнату, и я заметил, что Пол сел в углу с Амой и у них состоялся долгий разговор. Он держал ее за руки, хотя сейчас она не нуждалась в поддержке. Все это время Чака молча смотрел в окно, и, считая, что разговор носит личный характер, мы все не вмешивались, хотя спустя час нам стало скучно.
Наконец они, взявшись за руки, подошли к нам, и у обоих были радостные лица.
– Ама улетит с нами, – сказал Пол. – Правдив ли рассказ Каталата или нет, народ тча в него поверил, и для Амы здесь