Подошел Чака и тепло пожал обоим руки.
– Вы будете счастливы, и я рад, – просто сказал он, и беднягу нельзя винить за то, что улыбка у него была немного печальной.
– Когда выступим? – спросил я, чтобы сменить тему.
– Немедленно, – ответил наш предводитель.
– Жаль, что мы не прихватили достаточно рубинов, – сказал Арчи. – У меня было несколько в карманах, но они остались там.
Он пальцем показал на дворец жрецов.
Ама повернулась к нему.
– У меня здесь много красных камней, если они тебе нужны, – сказала она.
– Они нам будут очень полезны в мире, куда я отвезу тебя, – заверил ее Пол, вспомнив, с какой практической целью мы затеяли это путешествие. Возможно, он вспомнил, что Ама не единственное сокровище, которое ему нужно.
Девушка отвела нас в другую комнату. Она оказалась что-то вроде кладовой. Рубины? Ну и ну! Их здесь было множество – в ящиках и в мешках. Все они были отобраны для Верховной Правительницы за размеры и чистоту, и мы разобрали все эти камни и спрятали на себе. В целом это не очень тяжелый груз, но их стоимость обеспечит Полу независимую жизнь и позволит выкупить старую усадьбу, так же как окупит нам риск этого волнующего приключения.
Мы надели на Аму запасной газовый жилет, потом оделись сами. Были сомнения в том, хватит ли нам кристаллов темлина, чтобы добраться до «Чайки», и поэтому я предложил полететь к нашей старой квартире, забраться в окно и забрать большую коробку с кристаллами из ящика. Все с этим согласились, и, когда мы были готовы к выступлению, Ама попрощалась с двумя своими верными девушками и мы вышли на широкий балкон, выходящий в сторону дворца жрецов. Жилеты уже были частично надуты. Мы снова перевязались, Ама находилась между Полом и Чакой; Чака держал конец веревки. Я не привязывался, чтобы освободиться, когда понадобится, но взял Неда за руку; увеличив подачу газа, мы все медленно поднялись с балкона и, хлопая крыльями, направились к развалинам дворца жрецов.
Снизу раздались гневные крики, но мы не обращали на них внимания. Я видел бедного вабу Пагатку, который сидел на скамье с перевязанной головой – результат его встречи с электритом; казалось, он совсем не печалится, что мы улетаем.
Через несколько мгновений, когда мы приблизились к дворцу жрецов, я выпустил руку Неда и быстро опустился на землю рядом с крылом. Забравшись через окно, я открыл ящик с припасами и нашел большую коробку с темлином. Это было все, что я решился с собой захватить, и я снова выбрался в окно и добавил газа, чтобы подняться. Конечно, на это потребовалось какое-то время, и кое-кто заметил мой прилет.
Прежде чем я смог улететь, из-за угла выбежал рослый парень и бросился на меня. Я достал электрит и уложил его. За ним последовал второй, и его ждала та же судьба. Когда я уже был в воздухе, а мои ноги едва касались земли, но я еще не поднялся, показался третий тча, которого уложил электрит, и тут, как дьявол, подбежал сам Каталат и ухватил меня за ноги.
Он не боялся электрита: уже испытал его действие и знал, что со временем придет в себя. Я направил электрит на жреца и нажал на кнопку. И ничего не произошло. Аккумулятор окончательно разрядился.
Газовый клапан был широко открыт. Я медленно поднимался, но за ноги меня держал Каталат и звал на помощь. Я вспомнил, что в моем револьвере есть одна обойма.
Посмотрев вверх я увидел, что мои друзья слишком далеко от меня, чтобы прийти мне на помощь. Десяток тча бежали к Каталату, и он, продолжая, как в тисках, держать меня за ноги смотрел торжествующе.
Ничего не поделаешь. Я приставил ствол револьвера к его уху и нажал на курок. Каталат с криком упал, и на этом навсегда закончилась его карьера. В следующее мгновение я был в воздухе и в безопасности.
Глава 28. Мы побеждаем и теряем
Когда мы подлетели к городу Итца, Чака объявил, что решил вернуться к своему народу и править им, как законный аткайма. Теперь, когда мертв его дядя Датчапа, он не встретит сопротивления, особенно если его белые братья продолжат полет и не станут приземляться в городе.
Вначале Пол громко протестовал, но шепот Амы, которая своим женским чутьем верно оценила ситуацию, побудил Пола разрешить Чаке действовать, как тот хочет. Их прощание в воздухе было необычным и страстным, и Ама разрешила Чаке на прощание поцеловать себе руку. Аткайма передал свой электрит Педро и раздал нам свои рубины, сказав, что они теперь ему не понадобятся.
– Не печалься обо мне, брат Пол, – умоляюще сказал майя. – Я буду счастлив в своей стране, правя своим народом, более счастлив, чем в вашей душной роскошной цивилизации. Это призыв к свободе, и думаю, я правильно поступаю, услышав его. Иногда вспоминайте обо мне, ты и Ама, но вспоминайте как свободного и удовлетворенного человека, охотящегося и ведущего войну с мопане. Прощайте!
Он отвязал веревку от пояса, выпустил часть газа из жилета и медленно опустился в город. Мы подождали немного и увидели, как его окружили туземцы и покорно простерлись перед ним, и потом возобновили свой полет.
***
Путешествие – полет над восточным Юкатаном – было скучным, но трудным, потому что ветер был противный, и нам было очень трудно продвигаться. Приземляться было опасно, и мы держались, сколько могли.
Ночь была ярко освещена звездами и луной, и мы были слишком возбуждены, чтобы испытывать усталость. Для Амы это было удивительное переживание, но девушка нисколько не боялась и выдерживала напряжение, как самые крепкие из нас.
Днем мы долетели до морского берега и направились на север; теперь дул легкий попутный ветер, и вскоре с помощью полевого бинокля Пол увидели нашу прекрасную «Чайку»; она стояла в открытом море, точно, как мы ее оставили; мой отец так поступал ежедневно, чтобы иметь возможность сразу подобрать нас, как только мы покажемся на берегу.
Все были поражены, увидев нас в воздухе, и забавно было с высоты смотреть, как они вытягивают шеи, чтобы посмотреть на нас. Арчи, когда мы были над палубой – к этому времени мой отец остановил двигатели – хулигански бросил рубин, ударивший дядю Набота по голове и заставивший его вопить, как индеец.
Мы благополучно опустились на палубу, и о, как рады были ощутить под