– Что? – не понимаю я, но затем до меня доходит. – Нет! Он! Он! Он мне сказал, что выбрал меня и потребовал…
Мама знает, что такое Выбор, я рассказывала. Она некоторое время пытается переварить донесённую до неё информацию, а потом становится очень строгой, отчего мне становится страшно. Самая лучшая женщина на свете хмурит брови, а я уже представляю себе традиционные наказания самок, отчего мне хочется убежать, но тут никуда не убежишь. По моим щекам бегут первые слёзы, ведь я понимаю, что обречена. Очень жаль Алье… Каково ей будет?
– Елика, маленькая, что случилось? – мама замечает моё состояние и порывисто прижимает меня к себе. – Не плачь, моя хорошая, мир не заканчивается на Алексе.
Она действительно взволнована и переживает. Это значит, что она не будет меня наказывать… А почему тогда хмурилась? Я стараюсь взять себя в руки, у меня получается не очень хорошо, а мама в это время меня утешает, думая, что я плачу из-за того, что сделал Алекс.
– А почему ты хмурилась? – интересуюсь я, все ещё пытаясь справиться со слезами. – Я испугалась…
– Я не на тебя хмурилась, – объясняет мне мама, гладя по голове, как маленькую. – А на Алекса этого. Ух, я его! – она грозит кулаком куда-то в окно.
И тут мне становится как-то очень спокойно на душе. Я понимаю, что поторопилась с выводами, и со мной не произойдёт того, что, скорей всего, грозило бы в Большом Мире. Почему я подумала, что мама может со мной подобное сотворить? Не знаю… Я себя сегодня как-то совершенно не понимаю, отчего чувствую себя некомфортно.
– Мне кажется, что я утратила уверенность в себе, что вела меня все эти годы, – признаюсь я маме. – Снова стала маленькой, от этого немного страшно.
– У тебя почти не было детства, – вздыхает она, продолжая поглаживать меня. – Обретя уверенность в том, что тебя могут защитить, ты расслабилась. В этом нет ничего плохого, доченька, просто живи своей жизнью…
– А Алекс? – спрашиваю я. – Мне хочется к нему, но… Я не хочу, мама! – почему-то мне нужно объяснить то, чего я и сама полностью не понимаю. – Не хочу быть просто самкой… Хочу, чтобы как Вивия рассказывала… Быть единственной… – тихо добавляю я, смаргивая отчего-то снова выступившие слезы.
– Хочешь, значит будешь, – уверенно говорит самая лучшая женщина на свете. – А если Алекс действительно к тебе что-то испытывает, он сможет это понять. Ну, а если нет…
– Я поняла, – киваю в ответ.
Я действительно понимаю, что имеет в виду мама. Если Алекс не готов меня понять и принять, то, каким бы ни был он желанным, мне с ним не по пути. Я не готова уничтожать всё то, чего добилась, идя своим путём. Поэтому произошедшее будет испытанием и для целителя – на что он готов ради… меня? А на что я готова ради него? Не знаю. Но точно не становиться «всего лишь самкой». Я – человек!
Мама – мудрая всё-таки женщина. Она объясняет мне то, что сама я не слишком понимаю. Теперь мне комфортно, потому что всё же в порядке? В произошедшем виноват Алекс, вот он пусть и исправляется. Как там Вивия говорила? Пусть извиняется, вот! Потому что заставил меня злиться и вообще отнёсся, как… как к сангвизе. А я больше не сангвиза и не хочу ею быть!
Я понимаю, конечно, что целитель не знает других слов и других способов, но почему это должно меня волновать? Почему я должна мучиться, пытаясь объяснить себе его поведение? Пусть сам теперь всё исправляет, потому что я, конечно, не против быть рядом, но не самкой, а человеком. И пока он этого не поймёт, ничего у нас не получится.
Я больше не та в чём-то запуганная девочка, на которую смотрели с брезгливостью и интересом. У меня есть мама, папа, семья, которой я действительно нужна. Санктус! Да они любят меня только за то, что я просто есть! Могла ли я себе раньше такое представить там, в Большом Мире? Нет, не могла. И поэтому я буду делать, как мама сказала – жить своей жизнью, потому что всё, что говорит мама – правильно.
Глава двадцать седьмая
Жить действительно стало легче, хоть иногда становится грустно, но я начинаю больше гулять с Алье, чаще встречаюсь в Вивией и её подругами, которые постепенно становятся и моими. От них узнаю, что Алекса видят в компании мужчин, но… Он не делает никаких шагов, будто бы избегая меня, а Вивия говорит, что «ну его» тогда. И я понимаю… Раз Алекс не готов делать какие-нибудь шаги, а просто решил отвернуться, не получив того, что хотел, то он, наверное, совсем неправильный для меня человек. От этой мысли хочется плакать. И я иногда плачу, когда никто не видит.
Что же, тут ничего не поделаешь, поэтому нужно двигаться дальше. Я понимаю, что факт отступления Алекса меня разочаровал, но жизнь идёт дальше, поэтому нужно просто перевернуть страницу, чем я и занимаюсь, общаясь и стремясь влиться в общество. В конце концов, мне тут жить.
Я стою, разговариваю с Вивией, пока Алье носится по площади со своими подружками. Доченька удивительно быстро обзавелась подругами, но старается от меня всё равно далеко не отбегать, ну и я слежу, конечно. Вдруг Вивия замолкает, чему-то явно удивившись. Проследив за её взглядом, я оборачиваюсь. Позади меня обнаруживается Алекс, в руках у него – какая-то зелень, украшенная яркими соцветиями.
– Здравствуй, Елика, – говорит целитель, протягивая мне то, что у него в руках. – Это тебе.
– Здравствуй, Алекс, – я беру растения, с недоумением оглядывая их. – Что это?
Вивия тихо посмеивается, явно сдерживаясь. Потом её спрошу, что это за цветущие ветки и почему он мне их принёс. Наверное, это что-то значит, только я не знаю, что именно, надо будет маму спросить, потому что сейчас я выгляжу, кажется, очень глупо.
– Я извиниться хотел, – сообщает мне Алекс. – Я не должен был предлагать тебе Выбор…
– Ты не должен был… – повторяю я за ним, понимая, что сейчас заплачу. Он извиняется за то, что предложил мне стать его Спутницей! Не за то, как он это сказал, а за сам факт!
Меня неожиданно для себя самой охватывает злость, и, ухватив эту зелень поудобнее, я налетаю на Алекса, пытаясь выместить на нём всё своё разочарование и раздражение. Он пришёл, чтобы извиниться за то, что предложил! Мне! Стать Спутницей! Неважно, что я сама отказала, но он теперь показывает, что сожалеет! Да я его за это!
– Ах ты карахад9! Ах ты акарак дурвал! – яростно шиплю я и бью его этой зеленью, только листочки летят.
Алекс защищается руками, а потом разворачивается и как-то очень быстро убегает. Я некоторое время бегу за ним, но целитель быстро бегает, где научился только! Карахад! Карахад! Какой же карахад!
Я хочу растоптать его, но догнать Алекса не могу, поэтому останавливаюсь на дороге, тяжело дыша. Измочаленную зелень хочется выкинуть, а ещё – затопать ногами и расплакаться. Санктус, как же это больно! Как неизмеримо больно осознавать, что самец решил ничего не делать, а даже извиниться за то, что счёл меня возможной Спутницей. Как удержаться от слёз?
– Здорово ты его букетом избила! – подходит ко мне хихикающая Вивия.
– Букетом? – удивлённо смотрю я на неё. – А что это такое? Зачем он нужен?
– Ты не знаешь? – она сильно удивляется. Вдруг в её глазах проскакивает понимание, и она зачем-то прикрывает ладонью рот. – Девочки! – зовёт Вивия подруг. – Быстро сюда!
Её подруги собираются в кружок, после чего Вивия быстро рассказывает мою историю в сильно сокращённом варианте, говоря о какой-то девочке, имя которой я слышу впервые, но девушки и женщины при