– Да, – автоматически произношу я, и сама уже поняв это. – Но зачем?
– Например, чтобы ты не искала дружбы… – говорит мне эта женщина. – Не могла поделиться с кем-то…
Она будто размышляет, но каждая её фраза больно бьёт меня по напряжённым нервам, потому что она права. Тая делает выводы, отлично ложащиеся в общую картину, от которой мне хочется устроить истерику. Я понимаю, куда она ведёт, произошедшее со мной – это не только и не просто манипуляции с памятью, из меня старались сделать что-то вроде оружия на один раз, но… Зачем?!
Зачем кому-то понадобилось что-то делать из меня? Этого я не узнаю никогда, но мне и не нужно этого знать. Тая, проводя меня по эпизодам моего детства, дарит мне понимание. Имея же это понимание, я теперь осознаю, что и как можно исправить, ведь я бывала на курсах хомо, которые они проводили для своих полицейских. Именно это, пожалуй, и дало мне возможность противостоять тому, что со мной делали. Правда, одно непонятно – почему меня решили устранить в конце? Это нелогично!
Глава двадцать вторая
Тая простым, как мне кажется, разговором, помогает мне понять очень многое – теперь я осознаю, что дело не в блоках или прямой манипуляции с памятью, а во всём моём воспитании. Это значит, что среди сангвиз мне жить просто опасно, впрочем, я и не хочу уже. Познав семью и тепло, я поняла что-то очень важное для себя, перестав ассоциировать себя с сангвизами.
Наш разговор длится часами, я и сама не замечаю, как долго, но в результате Тая отпускает меня, назначив следующую встречу. Да, мне есть о чём подумать, переосмыслить всю свою жизнь, ведь получается, что я была не более чем игрушкой долгое, очень долгое время. Кто это допустил, кто желал этого, мне, скорее всего, никогда не узнать, но сам факт… Сам факт болезненный для меня.
Я возвращаюсь в рабочую комнату, но тут оказывается, что сюрпризы этого дня ещё не закончились. В комнате обнаруживается и начальник полиции, и мама, и Таур. Они о чём-то переговариваются, сразу и не заметив меня. Мой начальник не выглядит весёлым, однако, увидев меня, буквально натягивает на лицо улыбку, которая при этом не выглядит фальшивой. Что происходит?
– Елика, мы допросили Алекса, – сообщает мне Ферт, переглянувшись с мамой, – и считаем, что тебе это надо услышать.
Мама сразу же делает шаг ко мне и обнимает. Она прижимает мою голову к себе и гладит так, как будто я уже плачу, но мои слёзы все вытекли в кабинете Таи, поэтому сейчас я могу держать себя в руках, сгорая от любопытства и тревоги. Что случилось? Почему мама так реагирует?
– Присядь, – приглашает меня Таур за стол. – То, что ты услышишь, принять будет непросто, но я прошу тебя сначала думать, хорошо?
Да что же там такое?! Я поражена, потому что в голосе и действиях начальников мне слышится искреннее беспокойство, забота и что-то ещё, но совершенно точно нет ни настороженности, ни злости. Я сажусь за стол, выжидательно глядя на начальника, а он, что-то пробормотав про кровососов, не жалеющих никого, кладёт передо мной артефакт записи. Это прямоугольная коробка, шириной примерно в две моих ладони и длиной в четыре, такие используют хомо для записи звука. Я знаю это, потому что видела аналогичный у Катора.
– Мы решили, что ты должна это знать, – слышу я голос Вивии.
Оглядевшись, замечаю подсевших поближе коллег. Они будто молчаливо поддерживают меня, как и не прекращающая меня гладить мама. Я понимаю: в записи есть что-то, что способно вызвать у меня плохие чувства, возможно, злые… Но все мои коллеги стремятся показать мне свою поддержку, отчего на душе становится теплее. Вдохнув-выдохнув, я нажимаю на круглый кристалл синего цвета, запуская воспроизведение.
Что-то шуршит, а потом я слышу фразу, произнесённую голосом Алекса. Я понимаю: это не самое начало разговора, а только его часть, думаю, мне объяснят, почему так…
– Интересно, как ей удалось преодолеть принуждение? – голос целителя задумчив. – Над ней работали очень серьёзные специалисты.
– Думаю, тут дело в самоидентификации, – отвечает ему незнакомый мне голос. – Впрочем, мы отвлеклись. Расскажите нам всё, что вы знаете об истории Елики.
– Её история тесно связана с моей, – грустно отвечает ему Алекс. Я слышу эту грусть, горькую по сути своей, и не понимаю, что происходит. – Елику с малых лет готовили стать подле Правителя. Она об этом, разумеется, не знала, но сделано было всё возможное, чтобы заинтересовать главу моего клана. Её жизнь была очень непростой, благодаря Старшей клана Сигур и начальнику Стражи, именно они возглавляют заговор против Правителя. Елика должна была убить его, а затем сойти с ума, убивая всех, кого видела, но ей как-то удалось преодолеть внушение.
– То есть девушка преодолела внушение, но… – вот этот голос я знаю, это Скар.
– Мели, Старшая клана Правителя, посчитала, что девушка хочет греть ему постель, – продолжил свои объяснения Алекс. – Поэтому она обработала Елику артефактом, несколько перепутав при этом слои памяти, судя по тому, что я понял. Мне удалось подслушать довольно-таки эмоциональный разговор.
– Поэтому вы были вынуждены бежать? – интересуется Скар.
Я же задумываюсь. Если сил было две, тогда всё действительно объясняется – и странная история с нападающим, и вся ситуация с Правителем, и ощущение злого взгляда. Алекс продолжает рассказ, который я слушаю, как радиотрансляцию. Ситуация оказывается ещё более запутанной, потому что Старшая моего клана хотела меня убить, но ей не дал этого сделать начальник Стражи. В этот момент я осознаю, что не понимаю вообще ничего, но слушаю дальше.
Две враждующие группировки… Старшая клана Правителя… Мои собственные решения и появление Алье – всё это перемешало изначальные планы, заставляя заговорщиков действовать быстро и не всегда обдуманно. Я же думаю о том, что устала от этой истории и хочу просто покоя.
– Таур, – обращаюсь я к начальнику, поставив воспроизведение на паузу. – А что ты сказал о самоидентификации.
– Ты не ассоциируешь себя с кровососами, – объясняет он мне. – А это ломает программу, встроенную в тебя заговорщиками, отчего ты больше не игрушка на дистанционном управлении, а самостоятельная личность, понимаешь?
– Понимаю, – киваю я ему, задумавшись ещё глубже, но потом прихожу в себя и отжимаю кристалл паузы, чтобы слушать дальше.
Да, получается, что надо мной действительно проводился опыт, направленный на то, чтобы создать идеальное оружие убийства на один раз. Алекс сумел подслушать разговоры, но был обнаружен, отчего за ним самим началась охота, а мой сон, получается, действительно был сном связи.
– Елика не должна была знать ни любви, ни доверия, ни тепла семьи, – продолжает говорить целитель. – Поэтому для неё создали особые условия, заручившись согласием родителей.
– Но постойте, девушка рассказывала о воспитании кланом! – останавливает его незнакомый мне мужчина. – Это неправда?
– И правда, и нет, – не очень понятно отвечает Алекс. – Это правда для Елики, и не совсем – для всех остальных. Воспитывает, действительно, клан, но родители всё же имеются. Но вот у девушки…
– Девушка была этого лишена, – голос Скара звучит удовлетворённо, как будто Алекс подтвердил его мысли.
Вот оно что! У меня, получается, с детства отняли маму и папу, зачем-то заставив поверить в то, что это норма. Значит, и всё остальное, что я знаю о себе и о сангвизах, может быть неправдой. Не скажу, что эти новости меня радуют, но, по крайней мере, многое становится понятным…
***
Интересно, а где Алекс? Его арестовывать не за что, вроде бы, но с другой стороны… Что-то мне кажется странным в том, что я