— Товарищи, — я сразу перешел к делу. — У нас критическая ситуация с хранением нефти. Нужны новые емкости, причем срочно.
— За сутки ничего капитального не построишь, — покачал головой Кузьмин, поправляя ушанку. — Даже новый земляной амбар не выкопать — грунт промерз на метр в глубину.
— А что если устроить резервуары по принципу ледников? — предложил Рихтер. — Двойные стены из бревен, пространство между ними забить снегом с соломой. Внутренние стенки обмазать глиной с известью.
Я кивнул:
— Идея хорошая, но как быть с герметичностью? Обычная глина не удержит нефть.
— Можно использовать мой новый состав, — оживился Островский. — Я как раз экспериментировал с битумной мастикой для защиты труб. Если добавить в нее измельченный асбест и каменноугольную смолу, получится отличный гидроизоляционный материал.
— Сколько времени займет изготовление? — спросил я.
— При наличии компонентов понадобятся сутки, — Островский поправил сползающий шарф. — Смола у нас есть, асбест тоже. Нужен только котел для разогрева.
— Возьмите паровой котел от старой буровой, — предложил Рихтер. — Он все равно на списание идет.
Я обвел взглядом площадку, мысленно прикидывая размеры будущих хранилищ:
— Кузьмин, сколько людей можете выделить на строительство?
— Бригаду плотников, человек пятнадцать, — почесал в затылке мастер. — Еще можно снять временно землекопов с трассы нефтепровода.
— Делайте. Рихтер, набросайте схему конструкции. Островский, займитесь составом для гидроизоляции. Валиулин, проследите за уровнем в существующих хранилищах. Если нужно, организуйте круглосуточное дежурство.
Когда все разошлись, я остался один на площадке, всматриваясь в заснеженное пространство. Здесь должны вырасти новые емкости для хранения нефти. Временное решение, но жизненно необходимое сейчас.
К утру Рихтер представил детальные чертежи новых хранилищ. Конструкция напоминала огромные деревянные бочки квадратного сечения. Двойной сруб из бревен с засыпкой между стенками.
— Внутренние размеры — шесть на шесть метров, высота три метра, — пояснял он, водя карандашом по чертежу. — Общий объем около ста кубометров на каждую емкость. При строительстве четырех таких получим запас на две недели интенсивной добычи.
— А дно чем гидроизолировать будем? — спросил я, изучая схему.
— Тройной настил из бревен, пространство между ними заполняем глиной, сверху слой гидроизоляционного состава Островского.
— Кровля?
— Двускатная, с люком для отвода газов. Учитывая высокое содержание сероводорода, вентиляция критически важна.
Я одобрительно кивнул:
— Хорошо. Но нужна система подогрева. При нынешних морозах нефть может загустеть.
Рихтер улыбнулся в бороду:
— Уже предусмотрел. Вот здесь, — он указал на чертеж, — будет проходить змеевик из труб. По нему пустим отработанный пар от паровых машин. Двойная выгода. И нефть не замерзнет, и утилизация отходящего тепла.
В тот же день закипела работа. Стук топоров разносился по всему промыслу. Бригада Кузьмина валила лес на ближайшей делянке, распиливала бревна и доставляла их на строительную площадку. Другие рабочие рыли траншеи для паропроводов, расчищали снег, готовили глину, разогревая ее кострами.
Я переходил от одного участка к другому, контролируя ход работ. Рядом с будущими хранилищами Островский организовал импровизированную лабораторию под открытым небом. В большом котле, установленном на кирпичную кладку, булькала черная масса. Его фирменный гидроизоляционный состав.
— Как продвигается? — спросил я, подходя к котлу.
Химик, перепачканный сажей, поднял на меня воспаленные от недосыпа глаза:
— Варится, Леонид Иванович. Еще пара часов, и первая партия будет готова. Добавил немного олифы для эластичности. А то при перепадах температур обычный битум трескается.
— Объема хватит?
— На первое хранилище точно. Для остальных придется варить новые порции, — Островский помешал бурлящую массу длинным шестом. — Кстати, обнаружил интересный эффект. Сероводород вступает в реакцию с железом котла, образуя сульфид. Это может быть полезно для дальнейших исследований.
Я оставил химика колдовать над котлом и направился к строительной площадке. Там уже возвышался первый венец будущего хранилища — массивные бревна, уложенные в квадрат и надежно скрепленные в углах. Плотники работали слаженно, без лишних слов передавая друг другу инструменты.
Кузьмин, руководивший работами, подошел ко мне, вытирая пот со лба, несмотря на мороз:
— Идем по графику, Леонид Иванович. К вечеру первый сруб доведем до полной высоты. Завтра начнем второй.
— А внутренняя обшивка?
— Уже готовим доски. Как только Островский даст свою смолу, сразу начнем обработку.
Работа кипела весь день. К вечеру я снова обходил объекты с Рихтером.
— Первое хранилище завтра к обеду будет готово, — докладывал главный инженер, потирая озябшие руки. — Но есть проблема с отводом газов. При таком объеме нефти сероводород будет скапливаться в опасных концентрациях.
— Что предлагаете?
— Вертикальные вытяжные трубы с принудительной вентиляцией, — Рихтер показал эскиз. — По принципу шахтных. Воздух будет подсасываться через одни отверстия, выходить через другие.
— Хорошо, внедряйте. И еще, — я задумался, вспоминая нечто важное из будущего, — нужно организовать громоотводы. Сероводород легко воспламеняется, а наша тайга весной богата на грозы.
— Дельная мысль, — кивнул Рихтер. — Включим в проект.
К утру следующего дня первое хранилище уже обретало завершенный вид. Внешний сруб достигал полной высоты, внутренний тоже почти закончили. Пространство между стенами усиленно заполняли утеплителем, смесью соломы со снегом, утрамбовывая деревянными колотушками.
Островский, не спавший всю ночь, представил первую партию своего состава, густую массу, пахнущую дегтем и еще чем-то химическим.
— Выдержит любой мороз и любую нефть, — с гордостью заявил он, демонстрируя образцы досок, покрытых составом. — Специально проверял при минус тридцати, не трескается.
Бригада маляров под руководством Сидорчука, бывшего иконописца из Мстеры, приступила к обработке внутренних поверхностей хранилища. Едкий запах разогретой смолы разносился по всему промыслу.
— Несите горячим, наносите тонким слоем, растирайте щетками, — командовал Сидорчук, демонстрируя искусство, пришедшее из иконописной мастерской. — Так, чтобы ни одной щели не осталось!
К полудню поступило тревожное известие от Валиулина:
— Основное хранилище переполнено! Пришлось частично перекрыть поток со второй скважины.
— Сколько времени у нас осталось? — спросил я.
— При нынешнем режиме — часов восемь, не больше. Потом придется останавливать полностью.
Я поспешил на строительную площадку. Кузьмин с бригадой заканчивали настил дна в первом хранилище.
— Как скоро будет готово? — спросил я.
Плотник выпрямился, потирая поясницу:
— Еще часа два на герметизацию дна. Потом надо дать просохнуть хотя бы час. Раньше вечера заполнять нельзя.
— У нас нет этого времени, — твердо сказал я. — Даю вам три часа на все. В пять часов должны начать заполнение.
Кузьмин покачал головой:
— Рискованно, Леонид Иванович. Смола может не схватиться как следует.
— Островский! — я подозвал химика. — Есть способ ускорить застывание вашего состава?
Ученый потер подбородок, оставив на нем черный след:
— Можно добавить катализатор — медный купорос. Ускорит полимеризацию. Но это экспериментальный метод, не