Сабуров внимательно наблюдал за работой:
— А местных привлекаете?
— Конечно, — я указал на группу татар, работавших на укладке шпал. — Вон, бригада из Куакбаша. Бригадир Ахметзянов, толковый мужик, до революции на железной дороге работал.
Фаизов с интересом посмотрел в указанном направлении и даже обменялся несколькими фразами по-татарски с рабочими.
Когда мы вернулись в штабную палатку, настроение делегации заметно изменилось. Сабуров уже не выглядел таким суровым, Карпов разговорился с Рихтером о технических деталях строительства, а Столяров увлеченно составлял план политзанятий.
— Что ж, товарищ Краснов, — подвел итог Сабуров, снова усаживаясь за стол. — Масштаб работ действительно впечатляет. И значение для района, безусловно, огромное. Но процедуры надо соблюдать.
— Абсолютно с вами согласен, — кивнул я. — Предлагаю следующее: мы предоставляем всю необходимую документацию в райисполком и получаем официальное разрешение на проведение работ. Одновременно заключаем соглашение о сотрудничестве. Выгода будет взаимной.
— Разумный подход, — Сабуров повернулся к коллегам. — Какие мнения, товарищи?
— Необходимо срочно организовать партячейку на промысле, — заявил Столяров. — И проводить регулярные политзанятия.
— Согласен, — я кивнул. — Глушков, подготовьте списки коммунистов и сочувствующих. Выделите помещение под красный уголок.
— Профсоюзную организацию тоже надо создать, — напомнил Карпов. — И наладить культурно-массовую работу.
— Безусловно, — поддержал я. — Лапин, найдите гармонь и организуйте художественную самодеятельность. Для начала хотя бы стенгазету и хор.
— А как насчет привлечения местного населения? — поинтересовался Фаизов. — Особенно из татарских деревень?
— Составим список необходимых специальностей, — ответил я. — И объявим набор через сельсоветы. Платить будем по тарифным ставкам, без задержек.
Сабуров удовлетворенно кивнул:
— Хорошо. Подготовьте документы к завтрашнему дню. Я отправлю нарочного. А на следующей неделе пришлем комиссию для более детальной проверки.
На том и порешили. Напряжение окончательно спало, и даже суровый Карпов расщедрился на улыбку, когда Лапин предложил по второй кружке чая.
Перед отъездом Сабуров отвел меня в сторону:
— Послушайте, Краснов. Я ведь не против развития района. Наоборот, всеми руками за. Но нужно соблюдать порядок. Мы тут власть представляем, понимаете?
— Понимаю, Павел Тимофеевич, — искренне ответил я. — И признаю свою ошибку. Слишком увлекся технической стороной, упустил организационную. Исправимся.
— То-то же, — Сабуров похлопал меня по плечу. — Работайте. Но в следующий раз сначала согласовывайте, потом делайте.
Когда сани с районным начальством скрылись за поворотом заснеженной дороги, Рихтер покачал головой:
— Ловко вы их, Леонид Иванович. Думал, остановят работы.
— Не остановят, — я усмехнулся. — Они прекрасно понимают значимость промысла для района. Просто хотели показать свою важность. И правильно, между прочим.
— А партячейка? — с сомнением спросил Глушков. — И профсоюз?
— Организуем в кратчайшие сроки, — решительно ответил я. — Это не помеха, а помощь в работе. Через профсоюз можно решать вопросы со снабжением, через партячейку — выбивать ресурсы у вышестоящих организаций.
— А с татарами? — Лапин вопросительно поднял брови. — Они неохотно идут на стройку.
— Заинтересуем, — я хлопнул его по плечу. — Повысьте оплату для тех, кто приводит родственников. И организуйте питание с учетом их обычаев, без свинины.
Рихтер с уважением посмотрел на меня:
— Далеко вы смотрите, Леонид Иванович.
Я пожал плечами:
— Просто понимаю, что без поддержки местного населения и властей нам не справиться. Один в поле не воин, даже если за тобой наркомат.
Вечером того же дня ко мне зашла Зорина с медицинским отчетом. Впервые за долгое время она улыбнулась:
— Слышала, вы успешно отбились от районного начальства.
— Не отбился, а договорился, — поправил я, жестом приглашая ее присесть. — Враждовать с местными властями — последнее дело.
— Мудрый подход, — она положила на стол папку с отчетом. — Кстати, у меня хорошие новости. Заболеваемость снизилась на двадцать процентов. Профилактические меры дают результат.
— Это ваша заслуга, Мария Сергеевна, — искренне сказал я.
Она слегка покраснела:
— Просто делаю свою работу.
— Как и все мы, — я указал на карту промысла, испещренную пометками. — Начинаем превращать временный лагерь в постоянный поселок. Кстати, нужно ваше мнение о размещении больницы.
Она с интересом посмотрела на план:
— Можно?
— Конечно.
Зорина склонилась над картой, и я почувствовал легкий аромат ее волос — простое земляничное мыло, такая редкость в таежных условиях.
— Вот здесь, на возвышенности, будет лучше всего, — она указала точку на карте. — Хорошая вентиляция, удаленность от промышленной зоны, но достаточная близость к жилым кварталам.
— Согласен, — я сделал пометку. — Что еще нужно предусмотреть?
— Отдельный изолятор для инфекционных больных, — она задумчиво изучала план. — Аптечный склад. И обязательно водопровод с горячей водой.
Мы увлеченно обсуждали детали будущей больницы, почти касаясь друг друга плечами. Напряжение последних дней постепенно уходило, и я заметил, что она уже не сторонится меня как прежде.
— Маша, — решился я наконец. — Насчет того разговора…
Она подняла глаза:
— Я слышала, как вы говорили с Сабуровым. «Признаю ошибку, исправлюсь». Хороший подход.
— Это относится не только к работе, — тихо сказал я. — Люди меняются, Маша. Иногда кардинально.
Она помедлила, затем осторожно коснулась моей руки:
— Знаете, я, пожалуй, готова дать шанс. И себе, и вам.
Это был маленький, но важный шаг навстречу. Битва за инфраструктуру продолжалась, но теперь на этом фронте наметился прорыв.
Глава 21
Хранилище
С отъездом районного начальства жизнь на промысле вернулась в привычное русло. Но привычное не значило спокойное. Каждый день приносил новые проблемы, требовавшие немедленного решения.
На четвертый день после визита делегации ко мне в штабную палатку влетел встревоженный Валиулин.
— Леонид Иванович! Хранилища переполнены, — он тяжело дышал, словно бежал всю дорогу от буровой. — Вторая скважина дает больше нефти, чем мы ожидали. А третья вот-вот заработает.
Я отложил документы, которые готовил для райисполкома.
— Насколько критична ситуация?
— Земляные амбары заполнены на девяносто процентов. Временные деревянные емкости тоже почти полны. Еще сутки-двое, и придется останавливать добычу.
Я прикинул в уме. Остановка скважин означала не только срыв плана добычи, но и технические осложнения при последующем запуске. Промоина в пласте могла закупориться, а высокое давление создавало риск выброса.
— Срочно соберите Рихтера, Кузьмина и Островского, — распорядился я. — Выходим на площадку за сараями через пятнадцать минут.
Когда я вышел на морозный воздух, день уже клонился к вечеру. Низкое зимнее солнце окрашивало снег в розоватые тона. Над буровыми вышками клубились облака пара, поднимающегося от горячей нефти.
Я прошел мимо существующих хранилищ. Земляные амбары, вырытые в промерзшем грунте и обложенные бревнами, действительно были заполнены почти до краев.
Темная нефть поблескивала на солнце маслянистой поверхностью. Временные деревянные емкости, сооруженные из толстых бревен по принципу срубов, тоже были заполнены до опасного уровня.
На свободной площадке за сараями уже собрались вызванные специалисты. Рихтер, как всегда,