– Здравствуйте. Так, где бы нам поговорить, чтобы никому не мешать?
– Да уж идите в мой кабинет, – сердито предложил Зентецкий. – У вас десять минут, и чтобы ничего не трогали!
В кабинете Лавиния присела на край письменного стола и выжидающе посмотрела на предводительницу этой студенческой компании.
– Госпожа профессор, мы вчера сдали последний экзамен, – сказала Дениза. – И просим дать нам возможность принять участие в вашем расследовании в Севилье. То, что касается Энрике Сандоваля, касается нас всех, – помолчала и добавила. – Всех присутствующих.
– Понимаю. А что думает об этом сам Сандоваль?
– Пока ему плохо, мы не стали грузить его сложными вопросами, – девушка вдруг улыбнулась. – И потом, с ним дежурят девчонки, Лючия Гранвиль и Клодин Бертье. Скучать ему точно не дадут.
– Гранвиль и Бертье, – повторила Лавиния. – Я не вижу здесь нескольких знакомых лиц. Де Грийе, например…
Дениза вздёрнула подбородок.
– Де Грийе подали документы о переводе в университет Монакума.
– Когда?
– Позавчера. Рассмотрение назначено на двадцать первое января. А Холлинсон завалил экзамен по теории магии, сидит и зубрит, у него через два дня пересдача.
– Очень интересно. Так чего же вы от меня хотите?
– У нас начались каникулы, госпожа профессор, – вмешался в разговор синеглазый брюнет. – И мы решили провести их в Севилье. У меня там родня, знаете ли, и я пригласил друзей.
«Де Рибера, четвёртый курс артефакторики», – вспомнила Лавиния.
– И?
– Мы можем быть вам полезны, – сообщил один из братьев Санду.
– Мы будем вам полезны, – кивнул второй. – Это же лучше, чем если бы мы вломились в расследование, словно слоны в посудную лавку?
– Очень интересный взгляд на вещи… – госпожа Редфилд повернулась к Мари Лаво. – Что скажете, коллега?
– Надо брать, – пожала плечами Мари. – Если не можешь предотвратить безобразия, нужно их возглавить.
– Жак?
– Мне понадобится помощь со справочником Ван Ваальса, – ответил Дюпон.
– Ван Ваальса? Справочник по редким артефактам в издании Бомберга, тот самый, тираж которого был уничтожен? – подался вперёд Рибера. – Я с вами.
– Отлично. Значит, вы двое отправляетесь в библиотеку поместья Паломино дель Медина. Я открою вам портал, когда прибудем в Севилью. Остальные помогут нам с систематизацией досье на фигурантов дела. Вам нужно собираться?
– У нас всё с собой, – мотнула головой Дениза. – Пять минут, чтобы забрать сумки из камеры хранения этого корпуса.
– Хорошо. Тогда я пока загляну к Сандовалю и буду ждать вас внизу. Кстати, Дениза, – Лавиния дождалась, чтобы девушка посмотрела на неё и спросила: – А он в курсе предстоящих изменений в составе группы?
Ответ прозвучал еле слышно.
– Пока нет. Вы считаете, нужно сказать?
– Поставьте себя на его место. Вы бы что предпочли?
Глаза девушки сверкнули.
– Так это я!
– Нужно сказать, и я думаю, это должна сделать сама Эрмина. Где она может быть сейчас?
– Вещички небось укладывает, – пробасил Санду.
– Вернее, гоняет служанку, которая укладывает её платья и шляпки, – Дениза растянула губы в подобии улыбки. – Вы знаете, где особняк семьи де Грийе? Комнаты в общежитии они уже освободили.
– Найду… – Лавиния задумалась. – Только тогда так: встречаемся через два часа возле центральной портальной станции. Рассчитывайте, что дела в Севилье займут дня три, так что с собой вещи взять из этих соображений. Сандоваля пока не беспокоить!
Дверь распахнулась, и вошедший профессор Зентецкий поинтересовался:
– Ну? Я могу уже заняться своими делами в своём собственном кабинете?
– Да, коллега, студенты уже уходят, – госпожа Редфилд повернулась к нему. – Скажите, Вацлав, каково на данный момент состояние Сандоваля?
– Вообще-то я собирался его отправить отсюда сегодня к вечеру. Если надо, могу подержать до завтра.
– Подержите. Неприятный разговор ему не повредит?
– Сколько я понял характер этого молодого человека, неприятный разговор его закалит.
– Тогда через час я постараюсь вернуться с… источником этих самых неприятностей!
⁂
Особняк королевского контролёра финансов находился в квартале Марэ. Высокая ограда из витой чугунной решётки окружала его, за оградой качались голые ветви сада, а на обледеневших каменных плитах дорожки блестел свет из окон второго этажа.
Лавиния предъявила охраннику у ворот светящийся знак Службы магбезопасности, и тот, не задавая вопросов, открыл для неё калитку. Дворецкий, отворивший дверь, с осторожностью сказал:
– Госпожа коммандер, его сиятельства нет дома.
– Мне нужна мадемуазель Эрмина. Её комнаты на втором этаже? – спросила Лавиния, идя к лестнице.
– Да… Минуту, вас проводят!
Уже на середине лестничного пролёта за спиной коммандера застучали каблучки, и запыхавшаяся горничная спросила:
– Как о вас доложить, госпожа?
– Никак. Просто покажите мне, где сейчас мадемуазель.
– Да как же…
– Делайте, что сказано!
Апартаменты Эрмины находились в конце коридора. Горничная бегом обогнала Лавинию, постучала в дверь, и, когда оттуда откликнулись, поклонилась незваной гостье.
Первая комната, видимо, была гостиной. Красивой гостиной, в бледно-зелёных и сиреневых тонах. И вместе с Эрминой в этой комнате был и её брат.
– Госпожа Редфилд? – спросил он, вставая. – Но…
– Мне нужна ваша сестра на десять минут, де Грийе. Выйдите.
– Нет.
Молодой человек сел в кресло, откинулся на спинку и скрестил ноги.
– Хорошо, в конце концов, это значения не имеет, – садиться Лавиния не стала, остановилась так, чтобы смотреть на близнецов сверху вниз. – Не думала, что дети вашего отца настолько трусливы.
– Что?..
– Повторяю, трусливы. Вы, Эрмина, решили сбежать от любящего вас человека, как только у него начались неприятности. Я могла бы это понять, но смыться, не сказав ему ни слова – это мелкая подлость. Ровно такая, на какую вы оба и способны, – слова вколачивались в замерших брата и сестру, словно острые льдышки.
Госпожа Редфилд и сама не могла бы сейчас сказать, отчего её так обозлил поступок девушки. За свою долгую жизнь она видела всякое, и небольшая трусость вовсе не была чем-то из ряда вон выходящим, увы… И всё же почему-то это её задело.
– Мы собирались учиться в Монакуме давным-давно! – Этьен вскочил и смотрел на профессора в упор. – И Эрмина ничего не обещала Лонго! Они просто встречались, вот и всё.
Лавиния повернулась к девушке.
– Где учиться – ваше дело. Но сообщить Лонго, что вы его бросаете, нужно лицом к лицу.
– Я… не могу, – голос её дрожал, в больших тёмных глазах блестели слёзы. – Просто не могу. Пожалуйста, скажите ему сами.
– Вот как… Ну что же, вы приняли решение.
Развернувшись, госпожа Редфилд пошла к двери; отчего-то было противно, и во рту стоял привкус земляничного мыла.
– А что, собственно говоря, вы нам сделаете? – догнал её голос Этьена. – В университет сообщите или отцу наябедничаете?
– Вам уже не пять лет, де Грийе, чтобы на вас стали ябедничать, – устало ответила Лавиния. – Тем более – я. Пометку в ваши личные дела я обязана буду внести, потому что в следующий раз вы вполне можете вот так же струсить перед противником, и вашего товарища слопает, например, голодный гуль.
– Неужели вы думаете, что наш отец допустит, чтобы мы с Эрминой попали в реальную боевую обстановку? – молодой человек зло рассмеялся. – Меня уже ждёт отличная должность в военном министерстве, а у сестры есть жених.
Отвечать Лавиния не стала, просто вышла из комнаты. На полпути к лестнице её остановила очень красивая женщина со смутно знакомым лицом. Ну да, те же самые глубоко посаженные глаза, что и у близнецов, только волосы тёмно-каштановые, крупными локонами падающие на плечи, обтянутые кашемиром.
– Госпожа Редфилд, добрый день! К сожалению, мне поздно сообщили о вашем визите.
– Госпожа де Грийе, у меня был вопрос к вашим детям, они были моими студентами и кое-что задолжали, – устало ответила Лавиния. – Простите, я спешу.
– Нет, постойте! Что значит «задолжали»?
– А вы у них спросите. Если какие-то крохи совести остались, возможно, ответят, – она махнула рукой и сбежала по ступенькам к входной двери.
Холодный ветер бросил в лицо снежную крупу и охладил пылающие щёки. В чаше фонтана возле дорожки вода превратилась в лёд, и толстый голубь пытался клювом достучаться до питья. «Что я так взбеленилась? – думала Лавиния, идя по улице Тампль. – В конце концов, совершенно не моё это было дело,