– Тьма!
Молодой человек прошёл по кабинету, остановился у окна и глубоко вздохнул.
– Что сообщил вам Родригес? – спросила Лавиния, садясь в кресло. – Сядьте, Сандоваль, и перестаньте раздувать ноздри, словно бык на арене. Рассказывайте.
– Я не стал брать с собой коммуникатор, велел Родригесу отвечать на звонки. Не хотел, чтобы отвлекали.
– Так, понимаю. И кто пытался с вами связаться?
– Няня Стефа. Эстефания Иньиго-и-Фуэнтес. Она требовала, чтобы дворецкий немедленно передал мне коммуникатор, но тот отказался. Тогда она сообщила, что ваши люди арестовывают работников поместья и наносят ущерб библиотеке. Родригес пересказал это мне.
– Только пересказал?
– Ещё он добавил, что не уверен в объективности Эстефании. Но я же знаю, она никогда меня не обманывала!
Лавиния покачала головой.
– Что сеньора Эстефания сказала, дословно, вы можете повторить?
– Ну конечно, нет!
– Тогда зовите Родригеса.
Дворецкого долго ждать не пришлось, это удивительное свойство их племени госпожа Редфилд отметила давно: появляются мгновенно, и так же мгновенно исчезают.
– Слушаю, ваша светлость, – поклонился тот.
– Родригес, перескажите как можно точнее, что именно сказала сеньора Эстефания?
– Э-э… «В Паломарес дель Медина неладно, чужаки перерыли библиотеку и забрали Мигеля Санчеса, его светлости нужно скорее прибыть сюда».
– Это всё? – прищурилась Лавиния. – Нет, конечно же, не всё. Говорите, Родригес!
– Ну, ещё она сказала что-то непонятное. На чужом языке…
– Повторите!
Дворецкий сдвинул брови, потёр кончик носа, дважды сжал кулаки…
– Энтзук назае… Энтзун занае… Нет, сеньора коммандер, не смогу.
– Тогда потерпите пару секунд, я прочту.
Лавиния растёрла ладони и приложила пальцы к вискам дворецкого; тот обречённо зажмурился. Правда, ничего страшного не происходило, просто ему показалось, что лоб и затылок погладили мягкой кошачьей лапой. Любопытство взяло верх, и он открыл один глаз. Увидел он только своего господина, стоявшего перед ним и вглядывавшегося в лицо с каким-то болезненным интересом. Коммандер стояла за спиной… а, нет! Прохладные пальцы оторвались от его висков, и Родригес невольно выдохнул с облегчением.
– Ну… как? – он позволил себе вопрос. – Получилось?
– Получилось, – вздохнула суровая дама. – Спасибо, Родригес, вы очень мне помогли.
Тут её перебил герцог. Глаза молодого человека метали молнии, чело нахмурилось, на щеках играли желваки.
– Госпожа коммандер, я хочу знать: что происходит в Паломарес дель Медина? Что делают там ваши люди?
– Моих людей в вашем поместье ровно двое, Сандоваль. Знакомая вам мадам Лаво и архивариус Службы магбезопасности. Включите уже мозги, ваша светлость, и подумайте, вспомните, о чём мы с вами говорили вчера и два дня назад?
Она присмотрелась к молодому человеку. Нет, что-то тут было явно не так: странный взгляд, словно куда-то внутрь себя, слишком блестящие глаза, учащённое дыхание, сосредоточенность на одной идее… Ни на один известный ей наркотик не похоже, на ментальное воздействие – тоже не слишком. Что ж с ним делать? Ну не стучать же по этой слишком умной голове? «Вообще-то хорошая идея, – подумала Лавиния, давясь смешком. – Нокаут надолго отвлекает от дурных, а тем более – наведённых мыслей»
Возможно, ей пришла бы и ещё какой-нибудь, менее членовредительский вариант, но тут герцог вдруг пошатнулся, поднёс руку к горлу и попытался расстегнуть куртку, словно ему не хватало воздуха. Потом ноги его подогнулись, и Энрике Хавьер Перес де Сандоваль и Уэскар, четырнадцатый герцог Медина медленно стал опускаться на пол. И упал бы, конечно, если бы Родригес мигом не оказался рядом; он подхватила молодого человека и осторожно опустил в кресло. Пощупала пульс – нитевидный, еле заметный. Глаза закатились, лицо белое, как бумага, и влажное от пота…
– Тьма! – Лавиния выдернула из кармана коммуникатор и ткнула пальцем в контакт за номером два, вызывая ректора Академии. – Жорж? Срочно вызывайте кого-нибудь из умников с кафедры целителей. Я сейчас открою портал, поможете мне перетащить нашего проблемного студента. Кажется, его отравили.
Она открыла портальное окно и, даже не дожидаясь, пока то разгорится в полный размер, воздушной лентой подняла и пропихнула в него кресло вместе с бесчувственным герцогом. Потом повернулась к дворецкому.
– Родригес, для всех – мы с его светлостью были вызваны по срочному вопросу. Больше вам ничего не известно. И… присматривайте за Хаэном и его дочкой.
– Слушаюсь, сеньора, – и Родригес согнулся в низком поклоне.
⁂
Коридор возле кабинета мага-медика Лавиния шагами не мерила, так как в этом самом кабинете сидела в углу и наблюдала за манипуляциями. Нельзя сказать, что было очень интересно, поскольку тело на кушетке загораживали спины профессора Зентецкого, заместителя завкафедрой целительства и магической медицины, и двух его ассистентов. Нет, ракурс-то был занятный, неожиданный, но… как бы сказать? Неживописный.
Наконец Зентецкий распрямился, отряхнул руки и повернулся к госпоже Редфилд.
– Пойдёмте, профессор, выпьем кофе у меня в кабинете и побеседуем.
Кофе у медиков был довольно паршивый, и Лавиния пометила себе в памяти: купить для Зентецкого чего-нибудь приличного. Если не ценит сам, пусть для гостей держит!
– Итак, коллега, что вы скажете о состоянии моего студента? – спросила она, отставив чашку.
– Жить будет, – усмехнулся Зентецкий в пышные сивые усы.
– Чем его отравили? И когда?
– А его вовсе и не отравили…
Кофе этот змей пил из специальной чашки с полочкой для усов, от чего Лавинию разбирал неуместный смех.
– Вацлав, я вам очень благодарна, – сказала она. – Но давайте всё же вы мне скажете всё и сразу. С меня причитается, ей-богу!
– Лишаете старика последних радостей…
– Побойтесь Единого, Вацлав, я вас втрое старше!
– Да? Ну ладно… – и он заговорил всерьёз. – Как я уже сказал, это не было отравление, это было ментальное воздействие. Та фраза, которую пытался процитировать дворецкий, к счастью, ушей молодого человека не достигла, так что мы не знаем, куда должна была вести сделанная в его мозгу «закладка». А поскольку она не сработала, началась реакция. Там был такой хвостик в этом заклинании…
И профессор Зентецкий, схватив бумагу и перо, стал рисовать структуру формулы. Минут пятнадцать они с Лавинией спорили об этой схеме, к общему выводу так и не пришли, но удовольствие получили оба.
– Ну хорошо, – сказала она, отодвигая исчерканные страницы. – Говоря честно, мне такой тип ментального воздействия незнаком, но я гораздо лучше знакома с орочьими практиками. Это точно не они. И не вуду, хотя я проконсультируюсь с мадам Лаво…
– Не сочтите за труд, пригласите и меня на эту консультацию. Давно хотел с ней посоветоваться касательно некоторых новшеств в анестезиологии.
– Приглашу. Но вопросы у меня всё ещё есть.
– Задавайте, коллега, задавайте!
– Во-первых, полностью ли вы убрали закладку?
– Думаю, что да. Когда молодой человек придёт в себя, мы проверим ещё по рисунку ауры, но предварительно он чист.
– Отлично! – Лавиния кивнула. – Второй вопрос: когда это воздействие произошло? И применялись ли какие-то зелья?
– Это уже третий, – педантично заметил Зентецкий.
– Ага.
– Да, зелье применялось. Думаю, это была тинктура Ауэрбаха, расширяющая восприятие, она практически безвкусна, запах у неё слегка ванильный, так что вполне могли подмешать в кофе. Когда? От двенадцати до двадцати четырёх часов назад, точнее не скажу. Если юноша вскоре после приёма тинктуры выпил, к примеру, бокал вина, то действие её должно было ослабеть.
– Сутки назад… – Лавиния потёрла переносицу. – Значит, он был ещё в монастыре… Надо связываться с Монтойей, пусть срочно копает, что есть на келаря, – она подняла взгляд на Зентецкого. – Спасибо, Вацлав. Когда ваш пациент придёт в себя?
– Завтра утром. Вы придёте?
– Не знаю. Мне нужно сейчас вернуться в Севилью…
– Лавиния, дорогая моя, сколько у вас сегодня было портальных переходов?
Тон мага-медика был таким участливым, что ей захотелось зарычать, но пришлось взять себя в руки.
– Три или четыре коротких, в пределах одного города, и один длинный, из Севильи сюда.
– Ещё один долгий переход, и вы свалитесь. Ну, или, как минимум, будете очень малоэффективны. Я бы рекомендовал воспользоваться коммуникатором…
– Не всё можно решить таким образом, – ответила она мрачно.
– Решите то, что можно, а остальное отложите до завтра. Утром к восьми жду вас здесь, разбудим юношу, вы с ним побеседуете, а дальше можете совершать