- Ваша Светлость? – Лотта, наплевав на приличия, быстро вошла и присела в реверансе. – Мне сказали, я нужна вам срочно.
- Фру фон Гледе? – Герцогиня выглядела удивленной. – Кто это сказал?
- Служанка, которая приносит детям еду
Женщины переглянулись и со словами: «Дети!» - ринулись вслед за Петрой.
- Все за мной! – на ходу скомандовала герцогиня встревоженным караульным.
Уже на пороге детской они увидели тело няньки. Будучи старше Лотты, она явно проиграла в силе молодой и крепкой девице. В следующей комнате Петра из последних сил держала оборону, закрывая собой и своей магией угол, в который забились перепуганные Вильгельм-Альберт и Йозефина. Зигрид, словно взрослая, обхватила малышей за плечи. Караульный, прибежавший вместе с ней, отбивался от троих, держа клинок в левой руке. Правая его рука висела плетью, словно перебитая, хотя ни раны, ни крови на первый взгляд видно не было.
- Подмогу! – Крикнул гвардеец, отвлекаясь на миг, и тут же едва не поплатился за это.
Герцогиня Анна, встряхнула руками и по комнате прошелся небольшой вихрь, разметав нападавших. В комнату уже вбегали остальные караульные, мигом оттеснив герцогиню за пределы комнаты и повязав злодеев.
Воспользовавшись суматохой, Лотта кинулась к детям и Петре. Петра, воспользовавшись тем, что дети в безопасности, бросилась к раненному. Произведя несколько манипуляций с его рукой, она обессиленно опустилась рядом с мужчиной: «Прости, парень, на большее я пока не способна». Вместо ответа он взял здоровой рукой руку целительницы и почтительно коснулся ее губами.
В этот момент из-за двери послышался предостерегающий крик герцогини. Звякнула сталь о сталь. Полыхнуло. Грохнуло. Раздались крики, потом запахло пожаром. Петра подхватила раненного под руки и поволокла к детям. Лотта уже двигала в угол диван, не обращая внимания на то, что ножки мебели царапают наборной паркет.
Герцогиня Анна стала спиной к детской, перегораживая собой дверь. Вокруг нее заклубился воздух. «Что она делает, сумасшедшая?!» - прошептала в ужасе целительница. – «У нее же силы, считай, ничего». Но Ее Светлость, похоже, рассчитывала не на силу.
- Я приказываю вам остановиться! – Голос герцогини звучал холодно, словно она не пыталась остановить заговорщиков, а приказывала унести обратно на кухню пересоленное блюдо.
- Уйди, Анна, - голос показался Лотте знакомым, но она сейчас никак не могла вспомнить имя этого человека. Поэтому, вместо раздумий, она просто сдернула с пола еще и ковер, накидывая сверху на мебель и таким образом еще немного укрепляя их хлипкую баррикаду.
- Арнольд, - герцогиня Анна была непоколебима. – Уймись, и я попрошу Вильгельма помиловать тебя. Все знают, что ты слишком глуп для того, чтобы организовать это самому.
Вместо ответа в сторону двери полетел еще один клубок огня, растекаясь по поставленной герцогиней стене воздуха.
- Чертова ведьма! – Ругнулся вельможа.
В герцогиню полетел второй клубок, и. вместе с ним, метательный нож. Первый снова растекся по защите, а второй Анна просто упустила. Охнув, она стала оседать, заваливаясь на спину. Петра рванулась к ней, но была остановлена очередным клубком пламени. За спиной у Лотты страшно закричала Фина.
- Зигрид! Прячьтесь! – Крикнула Лотта самой старшей из них, выступая вперед и раскидывая руки, как это только что делала Анна. Вельможа засмеялся: «Уйди, дура! Уйди, и твоя девка останется жить. Тебя даже не накажут, все знают, что ты - почти не маг».
Он снова вскинул руку, словно для удара, и Лотта поняла, почему его огонь был таким сильным. Почти как у Августа. Все запястье мужчины было увито цепочками, на которых болтались артефакты. Часть из них была уже оплавлена, но часть - еще представляла опасность. В дверь смежной комнаты заколотили. Раздались крики, но Лотта понимала, что они не успеют. За спиной, ругаясь, пытался встать гвардеец. Петра, прижимая ладонь к обожженной щеке, встала рядом.
«Ты не знаешь, чем владеешь» - вспомнились вдруг слова гадалки из далекой юности. О, нет! Теперь, спасибо магистру, Лотта это знала. Раскинув руки, она шагнула вперед, прямо навстречу силе. Заклинание на миг вспыхнуло вокруг нее ярким огнем, рассыпая вокруг шипящие искры и погасло.
Арнольд удивленно взглянул на свои руки. Петра ахнула, захлебнувшись собственным криком. А Лотта зябко обхватила себя руками за плечи, словно ее знобило.
«Чертова ведьма!» – Снова сказал заговорщик. На этот раз, скорее, с безмерным удивлением, чем со злостью. Он снова ударил огнем, но уже намного слабее. Сила снова заискрилась вокруг Лотты, не долетая до цели.
Позднее окажется, что это все произошло намного быстрее, чем казалось обороняющимся. А в тот момент Лотта, буквально, видела, как медленно, зависая в воздухе, летят искры. Дверь рухнула, е выдержав натиска с той стороны. Лязгая шпорами, в комнаты ворвались еще гвардейцы. Вслед за ними – сам герцог с несколькими придворными. Арнольд не успел ударить еще раз, его просто оглушили, метнув в голову один из валяющихся на полу стульев.
Целительница, забыв о собственных ранах, бросилась к герцогине. За спиной у Лотты что-то рухнуло. «Наверное, гвардеец. Парень и так долго держался» - как-то отстраненно подумала она. Надо было успокоить плачущих детей. Надо было сказать, чтобы искали девицу, спровадившую ее из комнаты. Но сил хватало только на то, чтобы сидеть на полу и радоваться, что на черном траурном платье не видно подпалин.
Как во сне Лотта наблюдала, как уносят Анну. Как командует Август. Чувствовала, как с обеих сторон ее обхватили детские ручки. Наверное, ей что-то говорили, но она не слышала. Только сейчас Лотта осознала, что ничего не слышит. Ведь не может же быть, правда, чтобы в комнате в такой момент стояла полная тишина?
Видимо, тормошащие Лотту дети и привлекли внимание Августа. Он бросил на нее взгляд, глаза его расширились, и он что-то закричал. Ну, это Лотта решила, что закричал. В следующий момент от нее оторвали детей, а саму ее вздернули под мышки, поставив на ноги. Август, не стесняясь окружающих, повернул ее к окну, подпирая собой и вытянул ее руки вперед. Лотта только покачала головой. Давая понять, что не понимает, чего от нее хотят.
Тогда герцог взмахом руки запустил в окно огненный шар. Маленький, даже не вполсилы, в одну восьмую, как поняла Лотта. Но ей и этого хватило, чтобы понять. Она вобрала чужую силу, теперь ее надо отдать. Отдать, пока не сгорела в ней сама, как отслуживший свое артефакт. Жестом попросила Августа