Дамы еще немного мило поболтали. На этот раз, действительно поболтали. Обозначив позиции и погремев оружием, герцогиня перевела разговор в рамки обычной светской беседы. Пожаловалась на скуку, порадовалась, что им недолго осталось «жить в заточении». Рассказала о последних столичных сплетнях и походя, о том, что очень одобряет увлечение Лотты садом.
«Моя покойная свекровь была великолепной садовницей», - как бы невзначай сказала она. – «В честь нее даже назвали новый сорт роз, который садовники вывели в ее розарии. Супруг до сих пор питает нежные чувства к этим цветам. Мне более по нраву другие развлечения. Но где-то в замковой библиотеке должных храниться ее садовые дневники. Думаю, Его Светлости будет приятно, что хоть кому-то это окажется интересным».
Такой намек нельзя было понять превратно. Поэтому Лотте ничего не оставалось, как поблагодарить Ее Светлость за добрый совет.
В общем. Между двумя дамами герцога Брунсвика установилось некое взаимопонимание. И когда новица пришла сообщить, что Лотту ожидает брат Роггер, герцогиня даже немного огорчилась. Вполне искренне на сей раз.
- Всего доброго, фру фон Гледе – милостиво попрощалась она. – Заходите как-нибудь снова на чай. Мне будет очень приятно.
- Благодарю, Ваша Светлость, - в свою очередь присела в намеке на книксен Лотта. – Это честь для меня.
В кабинете брата Роггера Лотту ожидали он сам, старшая целительница и маленький, завернутый в одеяло, комочек.
- Девочка, - на лице бывшего рыцаря мелькнула добрая улыбка, которую он тут же усилием воли согнал с лица.
- Девочка, - эхом повторила Лотта.
- Я, собственно, почему вызвал тебя, дитя мое, - в привычной всех храмовникам манере заговорил наместник. – Монсеньер аббат просил меня еще раз уточнить крепость твоих намерений, прежде, чем окончательно закрепить все на бумаге. Ты не передумала?
- Нет, Ваше Преподобие, - Лотта обращалась к храмовнику, но глаза ее смотрели только на ребенка. – Как ее зовут?
- Это тебе решать, - теперь брат Роггер уже не пытался притворяться суровее, чем был. – С мужем советоваться будешь?
На миг Лотта задумалась. По-хорошему, стоило бы. Но магистр ни разу за все время не проявил интереса к ее затее. Да и, судя по давнему разговору, не вступись за нее Август, магистр вообще не обрадовался бы неожиданному пополнению в семействе. Решив, что своим самоуправством она никоим образом не ущемляет прав мужа, Лотта отрицательно мотнула головой.
- Йозефина. Я назову ее Йозефина.
И не важно, что один отважный мальчишка никогда не узнает, насколько Лотта благодарна ему за спасение жизни, сама она сейчас чувствовала себя так, словно отдала давний долг.
- Хорошее имя, - одобрил брат Роггер. – Значит, сегодня отдыхайте, а завтра проведем имянаречение Йозефины Берты.
- Почему Берты?
- Ну, как же? Сегодня празднуем память святой Берты. Или ты особо почитаешь какую-то другую святую?
Лотта задумалась. Наверное, было бы правильно дат девочке второе имя Пия, в честь аббата. Или Хильдегард, в честь святой, в чьей обители Лотта нашла пристанище в самый трудный час своей жизни. Но, наверное, чем меньше нитей будут связывать девочку с прошлым матери, тем лучше для обеих.
- Нет, Берта – прекрасное имя. Могу я ее взять?
- Не спешите, фру фон Гледе, - вмешалась целительница, которая до этого молча слушала разговор. – Успеете еще. Кто-нибудь из сестер принесет вам ребенка. Если хотите, можете даже сами ее кормить. Вам покажут, как обходиться с рожком. Но слишком переутруждаться я вам пока не советую.
- Слушай сестру, дитя мое, - строго велел брат Роггер. – Она знает, что говорит. А теперь, ступайте все. К сожалению, - он усмехнулся, - управление обителью включает в себя не только приятные обязанности. Счета, которые мне надо проверить, тоже не будут ждать.
***
Полтора месяца спустя родился Вильгельм-Альберт, наследник герцогства Брунсвик и окрестностей. Родился на рассвете, вместо громкого крика издав тихое обиженное мяуканье.
- Такой маленький! – Удивленно воскликнула герцогиня он Брунсвик, когда ей показали сына.
- Они все поначалу маленькие, Ваша Светлость, - поспешила успокоить ее целительница. – Этот еще ничего. Вот вырастет, станет богатырем, как Его Светлость!
Лотта, пользуясь тем, что целительница отвлеклась на младенца, отвернулась лицом к стене, пряча усталую улыбку. Вот уж кого не назовешь богатырем, так это Августа. Не видели они богатырей!
Герцогиня Анна, посмотрев на ребенка, засобиралась в свои комнаты. Она уже успела объяснить Лотте, что у герцогини есть чем заняться, кроме замены пеленок и вытирания сопливых носов. Вот когда наследник подрастет, тогда, пожалуй, им будет, о чем поговорить. А пока она ожидает, что ребенок, вверенный кормилице, будет сыт, ухожен и счастлив.
- Пока придется обойтись так, - вздохнула она, - хотя я совершенно не представляю, как. К счастью, твой младенец уже приучен к рожку. А вот в замке придется взять еще одну кормилицу. Или две.
- Зачем? – Не поняла Лотта.
- Как это «зачем»? – Возмутилась в ответ герцогиня. – А кто будет заниматься твоим ребенком, раз уж ты решила, что он тебе непременно нужен? А остальные твои обязанности? Или прикажешь отправлять магистра на поиски очередной, хм, очередного таланта? И где прикажешь таких искать? И, возможно, не понимаешь до конца, но это – чудо, когда сила двух магов настолько идеально совпадает. Можно устроить смотр по всему герцогству, и не факт, что найдешь…
Тут герцогиня осеклась, сообразив, что в запале сболтнула лишнего, но Лотта не стала заострять ее внимание на говорке. Однако, сейчас эти слова сами настойчиво лезли в голову вместе со всякой всячиной. Больше всего Лотте сейчас хотелось спать. А еще, чтобы открыли окно, впуская прохладу сентябрьского утра. И чтобы все, наконец-то, оставили ее в покое. Почему-то очень, просто непреодолимо хотелось надеть Кольцо герцогини. Она сняла его вместе с цепочкой, как только почувствовала, что пришло ее время, а теперь ей отчаянно не хватало кольца. Оказывается, она за последние месяцы привыкла к ненавязчивому отблеску его силы.
- Можно открыть окно? – Попросила Лотта целительницу, когда герцогиня ушла.
- Да вы что, госпожа?! – Возмутилась та. – Хотите угробить наследника?! Да и сама-то… Нет уж, потерпите пока.
- Я к себе хочу. – Сказала Лота, без особой, правда, надежды на