- Ишь, как заговорил, - в голосе отца наряду с гневом отчетливо слышались нотки восхищения. – И что же, так и поедешь? Зимой, без припаса…
Бент в ответ только нетерпеливо дернул плечом и вскочил на коня. Остальным ничего не оставалось, как отойти с дороги. Проезжая мимо главного крыльца, молодой рыцарь еще сообразил махнуть матери рукой и крикнуть: «Не скучайте, мама! Может, в следующий раз капитан на дольше отпустит.»
Подъезжая к соседскому поместью, Бент думал, что дома он еще легко отделался. Засыпая вчера после безрадостного ужина, он ожидал более тяжелого расставания. А получилось, почти что, наоборот. Здесь же, чтобы добраться до Вилмы, надо будет сперва переговорить с ее отцом. И что сказать дорогому тестю, Бент не знал. Голова была тяжелой и пустой, словно с похмелья.
Как и ожидалось, стороннего человека заметили издалека. И дальше ворот не пустили. Бент уже приготовился было требовать, чтобы позвали хозяина, но рыцарь фон Беттмар вышел сам.
- А, Лединген, - сказал, как выплюнул. – Чего надо?
- Здравствуйте, - вежливо ответил Бент, исподволь разглядывая тестя. Постарел за последний год, но молодцом держится. Вот ведь, казался увалень увальнем, а на поверку – кремень. – Я получил новое назначение. И, вот, приехал за женой.
- Выперли, значит, из столицы? – Судя по тону, вопрос был задан, скорее, для того, чтобы обидеть. Ответ на него старого Беттмара особо не интересовал. Бент внутренне усмехнулся, осознавая, насколько тесть, на самом деле, прав. Но вслух ответил то, что сказали ему.
- Нет, просто повысили в должности. Так я могу увидеть Вилму?
- Задницу свою ты увидеть можешь! – Взвился старый рыцарь. – Повадился тут, понимаешь! Хочу – сватаюсь. Хочу – от отказываюсь. Хочу – женюсь. Хочу – бросаю… Сколько можно?! Проваливай отсюда! И отцу своему скажи, чтобы духу вашего тут не было. Увижу на своих землях, собак спущу. И плевать мне, что герцог поединки запретил!
- Я за женой приехал. – Тихо, но настойчиво повторил Бент. – Я перед вами виноват и вины своей не отрицаю. Но и вы сами знаете, что я – в своем праве.
Рыцарь Густав еще немного посверлил зятя взглядом, а потом отошел в сторону и молча махнул рукой. Мол, заходи. И сам пошел вперед, не оглядываясь на нежданного гостя.
Остальных членов семьи Бент не видел. Да и проводили его, вопреки обычаю, не в парадную комнату, а, через дом, в «стариковскую» часть. Родителей хозяев давно уже не было в живых, а самому фон Беттмару выбираться сюда еще было явно рано. И, тем не менее, комнаты не пустовали.
Вилма нашлась в первой из них. Гостиной, отделяющей небольшую спальню от остального дома. Обставлена комната была не роскошно, но достойно и добротно. Имелась даже собственная печь, позволяющая жильцам самим решать, сколько дров они готовы потратить на обогрев. Бент отметил, что, несмотря на довольно сильные морозы, выстывшими комнаты не были.
Вилма сидела у печки с вязанием. При виде мужа спицы выпали у нее из рук. Она кинулась их поднимать. Потом бросила, встала, суетливо поправляя складки плотной юбки. Сделала шаг вперед, запуталась в тянущейся из стоящей в ногах корзины пряже, снова кинулась поднимать спицы…
За спиной негромко стукнула дверь, давая понять, что супругов оставили одних. Бент не обольщался, прекрасно понимая, что доски внутренней двери служат слабой защитой от посторонних ушей. Но, тем не менее, был благодарен и за это.
- Вилма… - Начал он и замолчал, не зная, что еще сказать. сказал первое, что пришло в голову. – Собирайся. Поедем домой.
- Домой? – В глазах Вилмы появился страх – В Лединген?
- Еще чего! Домой – это значит, домой.
Она смотрела на него. То ли не веря, то ли не понимая происходящего. В ответ на ее взгляд Бент только качнул головой: «Нет, Вилма, Лендинген – дом моего отца. Домой – это значит домой. Собери пока только самое необходимое, я жду».
Вилма заметалась по комнате, а Бент отошел в сторону, не зная, куда себя деть. Выручил фон Беттмар, который, как и следовало ожидать, через дверь все прекрасно слышал. Старый рыцарь вошел без стука, обращаясь к зятю и не обращая внимания на мечущуюся дочь.
- Ану, пойдем-ка на конюшню.
- Отец, я… - Дернулась было Вилма, но осеклась под строгим взглядом.
- А ты, хватит метаться, словно курица безголовая. Собирайся с толком, мать сейчас придет, поможет.
Рыцари вышли туда, где под навесом у конюшни стояли расседланные кони. Слуги занимались ими. Густав фон Беттмар осмотрел хозяйским глазом верхового коня и проворчал недовольно: «А неплохо Его Светлость содержит своих рыцарей. Даже таких негодящих, как ты. Ты что же, и дом в столице себе позволить можешь?» Бенту ничего не оставалось, как ответить.
- В столице – не могу. Его Светлость посылает меня в крепостной гарнизон. На Север. В сторону Лангборга.
- Большая крепость?
- Нет. Три рыцаря всего, плюс столько-то солдат. Платят меньше, чем в столице, зато на всем готовом.
Старый рыцарь задумчиво пожевал губу, а потом так же ворчливо скомандовал.
- Иди в дом. Обед скоро.
- Но…
- Нечего на ночь глядя по снегам шататься. – Оборвал он возражения Бента. - Переночуете, а завтра с утра – в путь.
Обед в Беттмаре выдался ненамного веселее, чем ужин в Лендигнене. Ели молча, стараясь не говорить лишнего, словно при чужаках. После обеда Вилма сразу встала и ушла в свои комнаты. Бент последовал за ней. Она собирала вещи, он рассказывал, что их ожидает на новом месте. Никто из них не задавал другому вопросы, словно боясь услышать нежеланный ответ. И только поздним вечером, в постели. Вилма не выдержала.
«Я не оговаривала Лотту.» - Прошептала она едва слышно, прячась лицом в мужнино плечо. – «Не специально. Может, было такое, что фру Катарина просила у меня какой-то травы, а я отправила ее к Лотте. Ну, потому что я же не дома была, а в Фехельде Лотта целый огородик аптечный разбила. Или еще что-то такое, не помню точно.
А потом, когда все закрутилось, они пришли ко мне с одним из членов магистрата и потребовали подписать признание. Я не хотела, и тогда магистрат сказал, что если я отказываюсь от своих слов, то придется учинить допрос по всей форме. Получалось, или она, или