Сегодня компания Victor торгует собственной разновидностью уорбертоновской «модифицированной» ловушки; они называют ее «Моментальное убийство»[69]. В этом я их поддерживаю, но с разочарованием узнала, что, судя по каталогу за 2019 год, они все еще продают клеевые ловушки[70]. Мало того что попасть в такую ловушку – само по себе растянутая во времени пытка, так еще, пишет Мейсон, животное может оторвать себе лоскут кожи или отгрызть лапу, пытаясь из нее выбраться. Такие ловушки специалисты должны проверять ежедневно, гуманно добивая попавшихся грызунов, но Victor и другие производители продают их всем подряд по интернету, а какой домовладелец станет так заморачиваться? Миллионы приклеившихся мышей и крыс обречены медленно умирать от обезвоживания. Повезло тем из них, говорит Мейсон, которые, пытаясь выбраться, приклеились к поддону мордочкой и быстро задохнулись.
В Новой Зеландии и в некоторых странах Европы клеевые ловушки запрещены. Я отправила продакт-менеджеру Victor имейл с вопросом, собирается ли компания отказаться от производства и продажи клеевых ловушек. Вы не поверите – она не ответила.
Дверь офиса Сэм распахивается настежь. Это Уорбертон с коробкой ловушек. В них – двадцать лет его трудов. Когда он ставит коробку, чтобы пожать мне руку, внутри что-то гремит. Держится он сердечно и немного иронично. Вряд ли Уорбертон специально что-то делает для того, чтобы все вокруг старались на него походить, но мне кажется, это как-то само собой получается. Странная он помесь: специалист по этике, пекущийся о животных, и охотник одновременно. Я спрашиваю его, как он попал в этот гуманный бизнес. Все началось, говорит он, когда Новозеландское общество по предотвращению жестокого обращения с животными заинтересовалось новой, гуманной ловушкой для поссумов, которая, как они надеялись, сможет заменить особенно жестокий ногозахватывающий капкан, чья основная характеристика – зубчатые челюсти. (Поссумов до сих пор вылавливают в коммерческих целях: ради меха, из которого делают шерстяную нить[71].) «Они принесли ее нашему министру лесного хозяйства, и тот сказал: "А эта ловушка действительно лучше?" И обратился к нам». «Мы» – это Институт землепользования.
Вообще-то я имела в виду не «как», а «почему». Я перефразирую вопрос.
«Ну, это же вредители, – говорит Уорбертон, – и в то же время чувствующие существа[72]. Они страдают. И мы обязаны подумать о них, о том, как свести к минимуму их муки. Вот так я на это смотрю».
В коробке у Уорбертона в основном механические ловушки: срабатывает спусковой механизм, затем «шмяк». Где же те новомодные штуковины, о которых я читала? Перед поездкой в Новую Зеландию я беседовала с одним исследователем, участником программы Predator Free 2050, который рассказал мне о работе над гуманными ловушками с углекислым газом, предназначенными для горностаев и крыс. Животное забирается в полую трубку, пересекает инфракрасный луч, дверца на противоположном конце трубки захлопывается, а внутрь подается углекислый газ.
Считается, что при нужной концентрации и скорости поступления углекислый газ убивает гуманно. Американская ветеринарная медицинская ассоциация относит его к допустимым средствам эвтаназии. Когда специалист службы контроля дикой природы ловит канадского гуся или, скажем, енота у кого-нибудь на чердаке, следующим пунктом программы может быть как раз камера с CO2. Оператор не всегда сообщает об этом домовладельцам, а домовладельцы не всегда спрашивают, предпочитая верить, что слово «гуманный» на сайте службы означает, что животное отвезут на солнечную лесную опушку и там отпустят. (Между прочим, газ может быть даже гуманнее.)
Дебаты о гуманности углекислого газа возобновились в 2018 году на симпозиуме Американской ветеринарной медицинской ассоциации «Гуманный финал». Эта конференция, посвященная исследованиям в области эвтаназии животных, регулярно проводится в ноябре в окрестностях Чикаго. Интересно! Но вот загвоздка: дышать активнее животное заставляет не низкий уровень кислорода в крови, а высокий уровень углекислого газа. Чтобы избежать одышки и паники, хочется, чтобы конец наступал быстрее. Однако если подавать CO2 с достаточной концентрацией и со скоростью, углекислый газ, контактируя со слизистой, начинает превращаться в кислоту, и животное может ощущать жжение и удушье. Отрегулировать уровни – задача не из легких.
Еще одна новинка в сфере гуманного окончания жизни – электронная ловушка. Это коробка, на дне которой одна над другой закреплены две пластинки с электродами. Когда посетитель забирается внутрь, верхняя пластинка входит в контакт с нижней, замыкает цепь и бьет гостя током. Уорбертон испытывал одну такую ловушку для поссумов. С точки зрения благополучия животных, сказал он, успех был сомнительным. «Ловушка прекрасно работает, когда пластинки с электродами чистые, но стоит им чуть-чуть запачкаться, они поджаривают зверям лапы. Так что идея не очень удачная». Уорбертону свойственна, как мне кажется, национальная черта новозеландцев: неприязнь к эвфемизмам и двусмысленностям. Его слова не оскорбительны, просто прямолинейны. Свои мысли он доносит негромко, но четко. На следующих нескольких страницах мне не потребуются восклицательные знаки.
Джорджия Мейсон, в свою очередь, высказалась по поводу имеющейся в продаже разновидности электроловушки под названием «Крысобойка». Две тысячи вольт на протяжении двух минут. (Когда она срабатывает, домовладелец получает СМС: «Грызун пойман». РОМАНТИЧЕСКИЙ УЖИН ИСПОРЧЕН.) Электрический разряд убивает, нарушая нормальную работу диафрагмы и сердечной мышцы. Смерть наступает из-за фибрилляции желудочков и респираторного дистресса – и то и другое лишает мозг кислорода. Считается, что мышечный спазм может быть таким болезненным, что нормы гуманного убоя скота электричеством предписывают, чтобы электрический удар по телу предварялся – или как минимум сопровождался – электрическим разрядом в мозг с целью лишить животное сознания. Так ли устроены ловушки, о которых мы говорим, – неизвестно.
Мэйсон относит грамотно разработанные электрические ловушки – наряду с качественными традиционными мышеловками – к самым гуманным из всех методов истребления грызунов, в основном потому, что и то и другое убивает быстро. Новозеландский предел, позволяющий отнести смертельную ловушку к гуманным, – три минуты до необратимого беспамятства. Я смотрела видеосъемку испытаний двух ловушек, убивавших меньше чем за минуту, и три минуты кажутся мне вечностью. Уорбертон слышал, как я говорила об этом Сэм.
«Три минуты – не так уж плохо, – возражает он, складывая ловушки обратно в коробку. – Вот яды – это покруче будет». Такова уродливая реальность попыток не дать горностаям, поссумам и крысам истребить другие биологические виды. Программа Predator Free 2050 больше полагается на разбрасывание отравленной приманки с воздуха, чем на мотивированных граждан и их «счастливый отлов». Учитывая численность хищных охотников на эндемичных птиц и глухие места, где они обитают, ловушками всех не переловить. А если не переловить всех, хищники быстро восстановят свою численность – особенно крысы.
Новозеландский Департамент охраны природы постоянно находится в поисках лучших ядов: ядов, которые убивают гуманно, ядов, к которым восприимчивы