Именно так герой попадает в «местную школу» (государственную, не частную!). Первыми его непоправимое отличие от других замечают одноклассники; они словно отрицают лживые слова Феи, которая упорно называет его «мой мальчик». Коллоди пишет: «Представьте, что устроили эти мальчишки-хулиганы, когда увидели, как в школу к ним заявилась деревянная кукла! Они смеялись до упаду и не могли остановиться. Ребята на все лады подтрунивали над новеньким: один вырвал у него из рук шапочку, другой стащил с него курточку, а третий попытался нарисовать ему под носом огромные чернильные усы». И уже совсем не в шутку кто-то из них попытался «привязать ему к рукам и ногам веревочки, чтобы заставить пуститься в пляс», то есть обошелся с ним как с самой настоящей марионеткой, словно желая доказать, что их новый товарищ на самом деле не человек. Пиноккио же пытается искоренить эту несправедливость и прибегает к своего рода маскировке, действуя из передовых и гуманистических соображений: он принимается делать все, чтобы заслужить «уважение и любовь всех ребят в школе», и ему даже удается получить похвалу от учителя, который увидел в нем «внимательного, трудолюбивого, умного ученика, который первым входил в класс и последним вставал из-за парты, когда уроки заканчивались».
Но тот, кому суждено всегда быть лучше или хуже истинного себя, не может долго выносить притворство. Сбитый с праведного пути своими «злыми товарищами», Пиноккио, вместо того чтобы пойти в школу, бегом бежит вместе с ними на отмель (и снова море!), чтобы посмотреть на «Акулу величиной с гору». Завязывается потасовка, в ход идут «буквари, учебники по грамматике, книжки про Джаннеттино и Минуццоло».
Оба упомянутых имени принадлежат героям Коллоди. В 1880 году он публикует «Путешествие Джаннеттино по Италии», своего рода путеводитель Бедекера[79], «созданный со скромной целью дать школьникам примерное представление об Италии, их новой и славной родине, о которой они по причине ее новизны еще совсем ничего не знают»[80]. Повесть о Минуццоло (его имя означает «хлебная крошка», а еще в переносном смысле – «сорванец»), в свою очередь, отчасти связана с Пиноккио, поскольку ее главный герой насмехается над теми, кто хочет вменить ему идеалы добродетели и в конце концов сбегает из дома в сопровождении осла. Писатель крайне деликатно добавляет в повествование эту деталь, и автор «параллельного» комментария даже не видит ее; но при этом он уместно отмечает, что к «погружению на дно» Пиноккио толкает «его исступленное желание обрести свободу». Драка оканчивается жертвами, или, точнее, одним погибшим (естественно, понарошку): он получает ранение в голову «арифметическим трактатом». И пока его перепуганные одноклассники бегут прочь, Пиноккио, который не может принять существование смерти как чего-то отдельного от себя, поскольку он кукла, то есть нечто неживое, исполняет погребальный плач – пользуясь терминологией де Мартино, это уже не бессмысленная песнь, а заклинание смерти: «Эудженио!.. Бедный мой Эудженио! Открой глаза, взгляни на меня!»
Карабинеры, которых, известное дело, всегда двое, появляются как раз вовремя и заявляют, что ни в чем не повинный Пиноккио бросил книгу и попал ею в висок «мертвому мальчишке». Деревянный человечек бежит, держа в зубах свою шапочку, а стражи закона посылают по его следу бульдога по кличке Алидоро (это уже третий представитель собачьего племени охранителей порядка: ранее мы встречали услужливого Медоро и продажного Мелампо). Погоня, точно по воле судьбы, заканчивается там, где начинается море: «Едва оказавшись у воды, Пиноккио что есть сил прыгнул, подобно лягушке, и очутился посреди волн». Таким образом герой оказывается в своей стихии, а несчастный Алидоро, который не умеет плавать, «выпучив глаза от ужаса», захлебывается лаем и кричит: «Тону! Тону!» Упорно противостоя смерти, Пиноккио второй раз после случая с Арлекином спасает другого персонажа, и в результате пес искренне ему признателен. Он плывет дальше и вдруг попадает туда, где «кишмя кишат рыбы всех возможных форм и размеров», – то есть в рыболовную сеть. Но поставил ее не человек, а другое существо, своего рода вариация на тему «зеленого человека», упоминания о котором можно встретить в средневековой английской литературе, а также увидеть его на капителях колонн или порталах романских церквей: например, одно из таких изображений, одновременно жуткое и величественное, украшает фасад церкви Святого Петра в Тускании. Как и у Зеленого рыцаря, бросившего вызов сэру Гавейну в одноименной артурианской поэме, у странного рыбака «вместо волос на голове разместился пышный куст зелени; кожа на теле у него была зеленая, и глаза тоже зеленые, как и длинная борода, которая свисала до самой земли».
Этот персонаж уже готов отправить Пиноккио на сковородку вместе с добротно обвалянными в муке мерлузами, морскими дракончиками, кефалью, камбалой и анчоусами, но его спасает Алидоро: «Спаси меня, Алидоро! Если ты не придешь на помощь, мне конец!»[81] – кричит он. На самом деле пса привлек резкий, но крайне аппетитный запах жареной еды, и он, дабы воздать ей должное, «хватает несколько присыпанных мукой рыбешек (а с ними и Пиноккио) и, аккуратно держа их в зубах, выбегает из пещеры – только его и видели».
Распрощавшись со своим спасителем, Пиноккио заговаривает с неким старичком: тот сидит на крыльце у дома и греется на солнце, и, когда герой принимается рассказывать незнакомцу о своих приключениях, у него, прямо на глазах очередного свидетеля, снова растет нос (уже в третий раз на протяжении книги, и во второй – из-за того, что он лжет). Он пытается оправдаться, поэтому упоминает в речи выдуманную «семью» и так описывает себя: «Добропорядочный сын, любящий учиться, послушный, обожающий своего отца и всю семью». Этот ход вполне оправдан тем, какие несправедливые обвинения приводит ему собеседник, ведь, по его словам, именно некий Пиноккио, «хулиган, бродяга, настоящий сорвиголова», бросил книгу в Эудженио и ранил его (как мы узнаем, мальчик вовсе не умер, а только получил травму, но уже поправился и вернулся домой). Стоит герою произнести эти разумные, но все же лживые слова, его нос вырастает «больше чем на пядь», хотя его длина не меняется, когда Пиноккио врет о том, почему «у него такой странный бледный вид и он совсем голый»: он не хочет признавать, что его изваляли в муке, поэтому придумывает объяснение на ходу.