Пускай на тот момент для нас всех это был абсолютно нестандартный подход к тренировочному процессу, но наконец-то наши тяжелые тренировки дали свои первые плоды. Наша группа получила практически самые высокие места на соревнованиях, но внутри нее мне так и не удалось выделиться, несмотря на все старания и самоотдачу. Одно из немногих пожеланий моего тренера Екатерины Владимировны Пискаревой заключалось в необходимости подрасти и обрасти «мясом». Нужно было возмужать, чтобы нас стали замечать. Мне было очень обидно. Я, естественно, понимала свою проблему, но безысходность заключалась в невозможности повлиять на ее решение и в беспомощности что-либо изменить. Я была бессильна перед ней. Одно дело, когда тебе говорят, что ты сделала плохо или не выложилась по полной; сделала ошибки или хотя бы могла выполнить лучше, не была на высоте своих возможностей. Другое же дело – осознавать, что все беды только из-за твоего роста, который ты не можешь изменить по собственной прихоти. Это было для меня очень обидным и несправедливым. В силу характера я расстраивалась сильно, но недолго, потому что пообещала себе вырасти и доказать всем, что могу все преодолеть. Как смогла когда-то давным-давно в свои шесть лет.
Представляя Россию
Шел 1995 год. Россия только начинала набирать силу. Открылись границы. Я была ребенком из обычной семьи с очень небольшим доходом, росла без отца, меня воспитывали бабушка с дедушкой. Мой отец сначала, видимо, не был готов к отцовству, а потом, когда понял ценность и значимость семьи, сильно заболел и умер. Мама по состоянию здоровья еще в 1992 году вынуждена была переехать за город, а я приняла решение остаться в Москве ради достижения своих целей и мечты. Мама позволила мне остаться с бабушкой и дедушкой, и именно это решение стало судьбоносным для всей моей дальнейшей жизни и пути, за это я очень ей благодарна. Из-за всего этого даже идея выбраться за пределы страны была для меня какой-то нереальной и абсолютно чуждой.
Дедушка и бабушка давали мне все – и даже сверх того, – что могли позволить. Поэтому я ни в чем не нуждалась и не чувствовала себя ущемленной. Тогда в России только появлялись первые бутики и рынки, забитые товарами иностранных производителей: кроссовки «Reebok», «Nike», «Adidas», варе́ные джинсы самых разных цветов. Позволить себе оригинальные вещи в то время мы не могли, но и рыночный вариант меня очень даже устраивал. В моих глазах они совсем не отличались от того, что можно было купить в магазине на Тверской, кроме одной буквы в названии марки, на которую, при желании, можно было не обращать внимания. Я была просто довольна покупкой красивой, прежде нигде не виданной одежды.
Также вместе с вещами в магазины начали завозить первые иностранные батончики: «Марс», «Сникерс», потом «Твикс». С появлением каждого нового вкуса мы с бабушкой, возвращаясь с тренировки, покупали один на двоих и пробовали. Для нас это был целый ритуал. В дальнейшем она пыталась приготовить их самостоятельно, так как покупать батончики каждый раз нам было не по карману. Но домашние были самыми вкусными и запоминающимися – их делали с любовью.
Еще в то время в центре города открыли первый «Макдоналдс». До того как нам удалось там побывать, я не раз слышала от своих подруг, как они раз за разом посещали этот ресторан – а в то время он относился именно к разряду ресторанов, – и рассказывали о новых попробованных блюдах и вкусах. И вот однажды повезло и мне, мы с бабушкой наконец смогли отправиться на нашу традиционную дегустацию в это удивительное для всех место. Помню, мы простояли в очереди два часа, чтобы попробовать новые блюда. О них мне уже давно рассказывали подруги в бассейне, успевшие сходить туда, и не раз. Не знаю, что произвело на меня большее впечатление – сами вкусы или грандиозность этого заведения, каким оно мне тогда показалось, но, если честно, сегодня я с бо́льшим удовольствием вспоминаю вкус обычного пломбира, который подавался с шоколадной стружкой в стеклянных пиалах в советской «мороженке», или вкус настоящих колобков все в тех же небольших советских кафе, который сейчас просто невозможно даже вообразить или передать. Мои бабушка с дедушкой всегда пытались мне угодить во всем в силу своих возможностей.
Таким я помню рассвет России. Пробуждение России глазами маленькой девочки из самой обычной семьи. Меня часто спрашивали: а какой ты помнишь свою страну того периода дефицита и полной безысходности? Сейчас трудно представить, что испытывали люди, приходя в магазин и оказываясь у пустых прилавков. Самое изысканное, что иногда можно было найти, – это шоколадное масло, абсолютно жирное и отвратительное, не имеющее ничего общего с современными шоколадными пастами и кремами. Или копченый сыр, который почему-то всегда напоминал мне колбасу, и когда я ела бутерброд с этим сыром, то представляла себе бутерброд с докторской колбасой. Все сыры, что тогда продавали в магазинах, имели свою маркировку в виде пластиковых синих цифр, вставленных в корочку, и, приходя в магазин, я очень любила выпрашивать эти цифры для своей коллекции. Но это было не единственным запомнившимся мне моментом того периода. Помню, как настало время, когда из магазинов полностью пропали продукты. Их можно было приобрести только по талонам, которые выдавали четко по счету на каждого члена семьи, но и еды в магазинах просто не было. Когда что-то доставлялось в магазин, об этом тут же становилось известно, и люди выстраивались в огромные очереди. Семьи часами по очереди стояли в них, сменяя друг друга для того, чтобы отойти поесть и передохнуть. Иногда в таких очередях можно было простоять до глубокой ночи, пока не удавалось получить что-то из магазина в строго ограниченном, поштучном количестве. Многие менялись талонами: так, если кто-то не курил, то отдавал сигаретные талончики курильщикам, а в обмен брал какие-то другие. Однажды, приехав перед Новым годом на елочную ярмарку и поняв, что все елки разобрали, мой дедушка отдал свои талоны на сигареты мужчине, забравшему последнюю елку, чтобы не разочаровать меня и получить столь желанную виновницу торжества для праздничной атмосферы нашего дома.
В ту пору те, у кого были на то финансовые возможности, начали выезжать за границу в отпуска. Для меня заграница была чем-то очень далеким и непостижимым. С самого рождения мне посчастливилось проводить целых три месяца на юге,