— Не отвлекайся, — буркнул третий — с густыми баками и нашивками капрала. — Должно быть, его достал снайпер.
Ослепительно сверкнула молния — так близко, что американцы невольно зажмурились. Когда же пятна перед глазами исчезли, молодой маг увидел под ногами капрала с вываленным языком и торчащим из затылка кинжалом. С пристани его метнуть никак не могли — значит, враг пробрался на борт…
Офицер хотел уже заорать «тревога», но слова застряли в глотке вместе с каленой сталью.
— Сэр, почему барьер исчез? — боец дернул рычаг и послал пулю наугад, стараясь особо не высовываться, ведь тонкие корабельные «перила» — такая себе защита. — Сэр?
Он обернулся и увидел три залитых кровью тела.
— Вашу мать! — пожелтевшие глаза едва не полезли на лоб. — Парни, здесь…
С башни главного калибра спрыгнула здоровенная черная фигура. В полете ее плащ распахнулся, словно крылья летучей мыши, наводя невыносимый ужас на всех слабых духом. Но стоит отдать янки должное — он не сиганул со страху в море, а выхватил саблю и с ревом кинулся на противника.
Захар схватил клинок прямо за лезвие, вырвал из трясущихся пальцев и одним взмахом снял голову по самые плечи. Подбросил саблю вверх, вытащил револьверы и со скоростью автомата расстрелял двенадцать бойцов, что залегли по бокам от форштевня. Затем поймал саблю как положено — за эфес, быстрее ветра подскочил к оставшимся морякам и превратил в груду обрубков прежде, чем кто-либо успел спустить курок.
— Да что происходит, мать вашу?! — Райдер прильнул лбом к запотевшему стеклу, но увидел лишь бурые подтеки и обезображенные тела. — Всех солдат и офицеров — на палубу! Найдите этих выродков — немедля!
Финеас бросился выполнять приказ, как вдруг один из дозорных на мостике в изумлении крикнул:
— Капитан! Справа по борту!
***
— Полный вперед! — рыкнул Алабин, стоя у обзорного иллюминатора с заведенной за спину рукой. — Все силы — на котлы! Разгоните эту каракатицу до предела!
Кочегары взялись за лопаты, но чародеи отстранили их от топок. Одни маги направили в зевы толстые угольные змеи, что с шелестом выползали из бункеров. Другие насытили воздух чистым кислородом. Третьи загодя вскипятили воду, чтобы не тратить драгоценное время на разогрев.
Четвертые укрепили цилиндры стальными полосами и ребрами жесткости, чтобы старички не треснули от натуги, ибо тогда даже боги не сберегут людей от чудовищного взрыва. Пятые направили в топки ревущие струи огня.
Шестые направляли маховики и поршни для пущей плавности хода. И совместными усилиями дворянам удалось за считанные минуты разогнать почтовый пароходик до пятнадцати узлов — немыслимой для такой лохани скорости.
— Быстрее! — повторил Алабин. — Цельтесь в цитадель!
— Но мы разобьемся! — произнес помощник.
— Делай, что говорю!
Пароход стремительно шел наперерез крейсеру, все быстрее сокращая и без того малое расстояние. Враги заметили незваного гостя и даже попытались повернуть башни главного калибра, но те вращались слишком медленно и не успели бы поразить цель до столкновения.
Зато малые пушки гремели из спонсонов без передыха. Им помогали офицеры, забрасывая пароход огненными шарами и пытаясь перевернуть высокими волнами. Но если вражеских магов можно пересчитать по пальцам, то орудий с одного только борта палило полтора десятка, и снаряды свистели так часто, что свербело в ушах.
Да, калибр невелик, и ни фугас, ни чугунная болванка не могли потопить судно ни за десять, ни за пятьдесят попаданий. Но янки знали свое дело, и метили либо ниже ватерлинии, либо прямо в мостик, который защищали только Алабин, Юсупов и двое графов.
— В трюме вода! — с отчаяньем донеслось из переговорного устройства. — Прибывает быстро! Пробоин — что в решете!
— Господа, — капитан меланхолично обратился к волшебникам. — Это корыто должно удержаться на плаву любой ценой — иначе мы проиграем, даже не вступив в бой. Поэтому ступайте, время не ждет.
— А как же вы? — пробасил здоровяк.
— Я справлюсь. От разбитого мостика еще ни одна лохань не ушла на дно. А вот от дырявого днища… Так что будьте осторожны — вода нынче чрезвычайно студеная.
— Поняли, ваша светлость, — Сабуров с азартом ухмыльнулся. — Но лично я не боюсь промочить ноги, когда на кону судьба империи. За мной, братцы! Айда!
Не успели колдуны уйти, как ядро попало в рулевого и разорвало на две части. Алабин цыкнул, сжал покрепче мундштук и взялся за штурвал. Но очень скоро понял, что даже с двумя руками удержать его ой-как непросто — из-за волн пароход нещадно мотало из стороны в сторону. Хорошо, что современные механизмы усиливали передачу — сто лет назад в такую качку с рулем не совладал бы и десяток крепких матросов.
— С рулем, — Игнат осклабился и навалился на колесо всем телом, но тут же закашлялся и поморщился от жгучей боли в груди. В гневе выплюнул трубку и прошипел: — Пора заканчивать с этой дрянью. Недаром лекари говорят, что от табака легкие — как порох.
Пароход подошел почти вплотную, и серая громада крейсера вровень простерлась напротив. Ощутимо возвышались лишь башни и надстройки, но перепад между палубами составлял меньше метра. И теперь без всякой подзорной трубы можно было рассмотреть направленные прямо на мостик стволы.
— Зараза… — Алабин в последний миг возвел перед собой заслон. — Я так просто не сдамся.
Фугас разбился о преграду и залил отсек огнем и шрапнелью. Будь здесь простые люди — и их размололо бы в кашу, а потом еще и прожарило до хрустящей корочки. Но даже герцогу пришлось несладко — мундир и шляпа задымились, а предплечье рассек глубокий порез от локтя до запястья.
— Держись, — процедил дворянин. — Осталось немного.
Грохнуло второй раз, и у надстройки сорвало крышу, как у лопнувшей консервной банки. Алабин зажмурился и приготовился задействовать последние резервы, как вдруг летящий прямо в него снаряд вдребезги разбился об полупрозрачный пышущий жаром заслон.
Последующий взрыв впитался в преграду и сделал ее лишь крепче, а сам барьер передвинулся ближе к выбитым окнам, чтобы не застилать обзор. Игнат обернулся и увидел стройную девушку в кожаных брюках и накидке с капюшоном, из-под которого выбивались черные пряди.
— Мадам, мы знакомы?
— Не отвлекайтесь, сударь, — Ева скинула капюшон и часто задышала.