– Слушай, у тебя есть что пожрать? Живот подводит после всего этого.
Графинюшка озадачилась и предложила вместе поискать чего-нибудь на кухне. Она и понятия не имела, что подадут к обеду и на что можно рассчитывать в качестве закуски. Более того – если б не нюх Дианы, она бы не сразу нашла у себя дома кухню и кладовую.
Возвращались с руками, полными кульков с адашайскими сладостями, мягкими как пух, пряно-медовыми, и рогаликами с вареньем внутри, а в зубах Диана несла еще и холодную утиную ножку. Из гостиной доносился звон металла и топот.
– Мфуф! – промычала Малахит.
– Точно, дерутся, – согласилась Катя.
Дуся, соорудив из штырей в своей руке подобие клинка, фехтовала с Илаем. Да так успешно, что умудрилась загнать того на высокий подоконник, откуда он и отбивался от голема. Воспользовавшись заминкой, когда вернулись девушки, он ловко оттолкнулся от окна, перелетел через голову голема и, очутившись у нее за спиной, приставил острие шпаги к шее.
Катя сбросила кульки на софу и зааплодировала.
– Недурно, – признала Дуся, втягивая штыри обратно, – но нужно лучше.
Илай, конечно, раздулся, как заправский индюк. Диана ничего не сказала – была слишком занята изумительной утиной ножкой, начиненной измельченным чесноком и зеленью. Вскоре к ней присоединились остальные.
За едой обсуждали детали плана: в какой момент, как подойти, с чего начать, когда руку показать. Решили, что живая конечность будет пока храниться у Кати – тащить ее обратно во дворец было бы глупо, а здесь можно запереть на сто замков. Да, Диане было жалко отдавать отнятое в честном бою, но тут ничего не попишешь. Если уж господа корнеты таскали все от томатов до арбалета, руке точно несдобровать.
Наконец настала пора возвращаться. Неожиданно вместе с Дианой и Илаем засобиралась Дуся.
– Знакомого повидаю, младшенького, – ответствовала голем на вопрос, какого беса она забыла во дворце. – Заодно попрошу кое о чем.
Катя пожала плечами и выдала каменной служанке печатку, по которой ее, как собственность рода Дубравиных, должны были пропустить к Советнику.
Сердечно попрощавшись, они условились встретиться утром на площади у статуи золотого серафима.
* * *
«Младшеньким» Дуси оказался не кто иной, как сам капитан гвардии Аристарх. С одной стороны, логично, ведь он единственный голем во дворце, но Илай до последнего считал, что где-то в дальних комнатах и кабинетах живет какой-нибудь каменный паж, занятый исключительно игрой на арфе или вычесыванием породистых собачек. И теперь этот великан с тяжелой поступью и иссеченным трещинами серым лицом возвышался над Илаем на добрых четыре головы, поигрывая оружием.
– Дусь, это точно необходимо? – тихо уточнил Янтарь у горничной Дубравиных.
Та увлеченно делала вид, будто попивает чай из пустой фарфоровой чашки, устроившись на краю тренировочной площадки – ни дать ни взять устроила подобие пикника.
– Если почтенная Евдокия просит, готов уделить тебе немного времени, хоть ты и не мой ученик, – вместо нее пробасил в ответ Аристарх.
«Почтенная!»
– Да, – с достоинством покивала Дуся, явно подражая манерам Рины. – Боевые навыки удручающие, а мне за него еще отвечать.
«Удручающие?!»
– Эй, вообще-то это я тебя сегодня победил! – Обиды в голосе сдержать не удалось.
– Раз так, – хохотнул Аристарх, – сможешь меня достать – признаю, нет – семь потов сгоню, но сделаю из тебя воина.
– Вот-вот, – поддакнула Дуся. – До завтра управитесь?
«До завтра?!»
– Никак нет, почтенная Евдокия, – повинился голем. – Сие невозможно. Но не будем терять время. Нападай, корнет.
Ну, Илай и напал. В конце концов, ему ведь сказали попасть по капитану только один раз?
Однако через четверть часа непрерывных атак под всеми возможными углами и из всех известных ему стоек оптимизма у Янтаря поубавилось. Громоздкий и неповоротливый на первый взгляд, Аристарх будто наперед знал каждое его движение, отражая уколы и рубящие удары. С Илая уже успели сойти обещанные семь потов, а все без толку – голема ничто не брало.
Дуся в это время знай себе попивала несуществующий чай и трындела о своем, чем ужасно отвлекала.
– …а хозяйка мне и говорит, мол, Дуся, будь человеком, ну я и веду себя по-человечески, а потом она, значица, и говорит, мол, Дуся, почему ты на земле лежишь, словно помирать собралась, это несмешно…
И все в таком духе. Аристарх похмыкивал, будто учебный поединок нисколько его не занимал. Только изредка бросал фразы вроде «локтем работай, локтем!»
«Еще бы, – мысленно пыхтел Илай, – он такой здоровенный, наверняка ни разу не сталкивался с противником крупнее его или хотя бы выше, все-то для него мелочь».
И тут его осенило. Перехватил поудобнее рукоять и начал медленно обходить Аристарха по широкой дуге, выбирая правильный угол.
– …а Андрей Феофанович мне, значица, говорит, мол, Дуся, от дочери моей ни на шаг, а я говорю, мол, ключик-то от замка у Катерины, то бишь и приказы я только еённые выполняю. Прошло наше время, Андрюшенька, поздно теперь. А хозяйка, значица, велела мне весь отряд оберегать, не токмо ее, ну я и…
Илай замер, отведя руку со шпагой в сторону. Дуэль – искусство обмана, как наставлял его Михаэль, вот только Илай вовсе не мечник и лучше всего у него получается другое. Он сделал вид, что хочет выполнить подкат и ударить снизу, стараясь заявить о своем намерении каждым мускулом. Но, как только Аристарх развернулся в его сторону и занес меч, вскочил и вцепился в тяжелый, точно металлический плащ голема. Илай давно заметил, как медленно тот раскачивается из стороны в сторону, а значит, не мог быть обычным. Он моментально вскарабкался по каменной фигуре, точно по какой-то статуе, на самые плечи и поднес клинок к горлу капитана.
Сердце колотилось как обезумевшее.
Но не успел он отдышаться и выпалить наконец, что победа за ним, как Аристарх за шкирку снял его с загривка и удержал на весу перед собой.
– Смотри-ка, а ведь достал, – пророкотал он. – Коварством, значит, берешь, малец?
– …а я и говорю, что тыкалки эти ваши совсем не то, что раньше в Белоборье ковали, – авторитетно заявила Дуся. – Вот, бывало, махнет витязь мечом, что орясиной, – полдеревни по бревнышку раскатится…
Но Аристарх ее уже не слушал. Его каменный взгляд изучал Илая, грозясь продырявить не хуже клинка, а потом он очень медленно растянул губы в улыбке. Признаться, Илаю сделалось страшнее, чем когда Бернотас явил им свои козлиные зенки.
– Ты не солдат, – произнес Аристарх, будто перекатывая во рту гранитные камушки, – но все равно боец. Посмотрим-ка, как ты защищаться будешь.
И опустил Илая на землю. От растерянности тот на миг замешкался и не сразу сообразил, откуда последует удар,