– Знай, Маруська, ведьма эта так просто тебя не отпустит. Она тебя уже приглядела, так что не отстанет. Силушку твою забрать хочет. Ей сила детская нужна, чтобы дальше жить.
Маруся содрогнулась от слов старухи. Как бы ей хотелось, чтобы ничего этого не было. Она ведь не сильная и не смелая, она обычная скромная девчонка. Куда ей тягаться с ведьмой? Она не сможет перебороть страх, и злу противостоять тоже не сможет.
– Я боюсь! Что же мне делать, бабушка, маковка моя? – спросила она, и на глазах ее блеснули слезы.
Бабушка Фая пожамкала беззубым ртом.
– Тебе нужно ее с насиженного места согнать, Маруська. Надобно сделать так, чтобы она из наших краев сгинула навсегда.
Голос старухи прозвучал уверенно, как будто она ничуть не сомневалась в том, что у внучки все получится.
– Да как же я это сделаю-то, бабушка? Я от одного ее вида вся трясусь!
Голос Маруси предательски задрожал, слезы потекли по щекам.
– Не бойся, милая моя, не плачь! Я тебе помогу, оберег дам в дорогу. С ним ведьма тебя не тронет, и колдовство ее на тебя не подействует.
Бабушка Фая тяжело вздохнула, притянула к себе Марусю, обняла крепко.
– Чувствовала я, что что-то недоброе с тобой в чужом доме творится. Не зря отца твоего посреди ночи переполошила. Вот как с тобой помирать?
Старуха, задохнувшись, снова устало закрыла глаза, в это время матушка Маруси крикнула из кухни:
– Маруська, брысь от бабки, не мешай ей отдыхать!
– Не мешай ей помирать – так она хотела сказать, – бабушка Фая вдруг засмеялась тихим, скрипучим смехом, Маруся тоже криво улыбнулась.
– Иду, матушка! – крикнула девочка, а сама поближе придвинулась к бабушкиному лицу, склонилась над ним, чтобы услышать все, что она скажет.
– Слушай меня, внученька. Слушай, да запоминай! Чтобы согнать ведьму с насиженного места, нужно отыскать и уничтожить ее тайник. В тайнике она хранит не много, не мало, а свое сердце, проданное дьяволу.
– С-сердце? – заикаясь, спросила Маруся.
Глаза ее округлились, она даже рот открыла от изумления. Бабушка Фая кивнула и продолжила:
– Сердце ведьмы похоже на черный камень, его ни с чем не спутаешь. Если бросить это каменное сердце в огонь, ведьма закричит страшным голосом и вмиг ослабнет, превратится в дряхлую старуху.
Маруся отпрянула от бабушки Фаи, лицо ее сморщилось. Еще чуть-чуть, и она разрыдается, как маленькая.
– Нет! Я не смогу, бабушка, я очень боюсь ее! Я лучше попрошу отца, чтобы он меня к другим людям на постой определил. Буду молить его, пока не согласится!
У Маруси из глаз снова покатились крупные, прозрачные слезы.
Она и представить себе не могла, что, после всего пережитого, ей придется вернуться в дом попадьи. Бабушка покачала головой, вздохнула и крепче сжала руку внучки.
– Отец твой тебя не послушает. Он, как и все, кто к ней ходит, ослеп от ее колдовства. Тебя-то знаешь почему оно не ослепило?
Бабушка Фая хитро взглянула на Марусю, но та пожала плечами, тоскливо глядя в лицо старухе.
– Помнишь, я велела тебе кофту не снимать? Это не просто так! Заговоренная она. Я пока вязала, начитала на нитки заговор от ведьминых чар. Нить шерстяная заговор впитала и стала твоим надежным оберегом, защитой от ведьмы. И хорошо, что я так сделала! Как чувствовала, что тебя в той деревне опасность поджидает…
– Я не смогу, бабушка, не смогу! – плакала Маруся, шепча одни и те же слова себе под нос, – Мне очень страшно, бабушка! Я боюсь!
– Знаю, милочка, знаю, – бабушка погладила Марусину руку, как будто и вправду понимала, насколько жуткий страх сидит внутри девочки, – Я ведь еще меньше тебя была, когда мне с ведьмой впервые довелось встретиться…
– Так ты тоже видела ведьму, бабушка? – Маруся округлила глаза от удивления.
– Ой, девонька, так ведь немало ведьм-то вокруг. Кто-то больше детям вредит, кто-то меньше… Живут ведьмы, как обычные люди, ничем себя не выдают. Тех, кто к ним близко подходит, ослепляют чарами. Но уж коли ведьма какого ребенка выберет, чтоб силой его напитаться, то все, поминай того, как звали. Все силу из него выпьет, с ума сведет или совсем со свету сживет…
– Как же ты спаслась, бабушка? – спросила Маруся.
Старуха помолчала, потом открыла глаза и грустно проговорила:
– Мне тогда тоже никто из взрослых не поверил, кроме старой бабки. Она меня и спасла. Бабка моя была знахаркой, людей насквозь видела, силу имела в руках. Она сделала мне мощный оберег, заговорила его от ведьм. С тех пор он всегда со мной, храню и берегу его. Теперь вот и тебя он защитит…
Маруся вытерла слезы, и внезапно в глазах ее блеснули дерзкие огоньки. Раз уж бабушка не испугалась ведьмы, когда была ребенком, то и она не испугается. Девочка сжала зубы, подняла подбородок. Старуха не видела лица внучки, но почувствовала перемену в ее настроении.
– Вон сундук мой в углу стоит. Видишь, Маруська? Открой крышку, она тяжела, но ты уж постарайся. Там, в сундуке, на самом дне найдешь старую берестяную шкатулку, в ней спрятан льняной мешочек, а в мешочке том оберег лежит. Надевай оберег на шею и ни в коем случае не снимай. Поняла? Ни в коем случае! Чем бы тебя ведьма не приманивала, чем бы не пугала, оберег всегда должен быть при тебе, только так ты будешь под защитой.
– Поняла, – ответила Маруся.
Она потянула на себя тяжелую крышку старинного сундука. Крышка открылась с натужным скрипом. Маруся сунула руку в бабушкины платки, шали и кружева, пропахшие нафталином, до дна глубокого сундука было непросто добраться.
Наконец, она нащупала рукой шкатулку из бересты, открыла ее и достала из мешочка небольшой шарик из плотной рогожи, затянутый узлом и привязанный к веревочке. Маруся надела веревочку на шею, завязала крепко на узел.
– А что в этом обереге зашито? – спросила она, крутя в руках и внимательно рассматривая необычную вещицу.
– В нем сильнейшие заговоренные травы: разрыв-трава, плакун-трава и царь-трава. А еще внутри бабкин зуб. Да-да! Она его при мне кузнечными щипцами из своей челюсти выдрала. Как сейчас помню – я, маленькая, плачу от страха, а бабка с окровавленным ртом начитывает обережный заговор и кладет зуб вместе с травами внутрь оберега, да зашивает скорее, чтоб защита не выветрилась.
Бабушка Фая прикрыла глаза, лицо ее стало взволнованным. Наверное, в тот момент она перенеслась в свое детство и еще раз пережила те эмоции,