— Помолцы, Кр. Не сотрясай воздух своей глупостью. У тебя нет сына, и ты — последний в своём роду. Каган пощадит тебя. Но у тебя есть сестры. Ты хоцешь, цтобы за твоё ослушание владыка велел сделать с ними тоже, что с доцерью Эйдэна? Ты хоцешь видеть, как они умирают одна за другой на твоих глазах?
Глава 13
Поцелуй истинной любви
Что значит: «то же, что с дочерью Эйдэна?». Что значит «умирают одна за другой»? Я стиснула руки и замерла, пытаясь понять.
«У меня есть доц. Я называю её цэрдэш, плакса»…
Есть. Она же есть? Он же говорил не «была», а «есть»?
— Так вот поцему! — вскричал Кариолан. — Эйдэн мне мстит. Он хоцет, чтобы мои сыновья были такими же безумными, как моя жена. Мой отец сказал: Эйдэн — трус. Эйдэн повернул войско вспять, а должен был сражатьца до конца. Отец сказал, каган услышал и казнил женщин Третьего ворона. Мой отец. Теперь, когда он погиб, я остался за него и…
Что-то грохнуло, стена вздрогнула.
— Зэрдэш, — прохрипел голос, в котором я с трудом узнала голос обычно спокойного или насмешливого Эйдэна. — Не смей, мальцик.
— Йд, перестань, — велел Тэрлак.
«Казнил женщин Третьего ворона»? Женщин? Я попятилась.
— Отпусти его, Йд. А ты Кр замолци. Нас семь братьев, и это цисло хранит степь. Не говори того, за цто потом брат должен убить брата.
— Не оцень-то хранит, — проворчал Кариолан.
— Иди к жене. Если женщина тебя боится, не ложись с ней. Побудь. Поиграй, как с ребёнком. Будь с ней ласков, Кр.
— Ноц, — возразил Эйдэн, разом успокоившийся. — Она спит. Завтра.
— Времени мало, Йд.
— Времени — вецность. Тьма придёт и будет Вечное ницто. Ты младший из сыновей своего отца, Кариолан, потому скажу тебе: семь хранит не степь. Семеро не могут противостоять тьме. Только дева из пророцества. Семь хранят её, она спасает мир. Без неё все погибнут. А без семи погибнет она. Если нас станет шестеро или пятеро, магия не подействует. Поэтому завтра иди к жене и сделай так, цтобы твой род не перестал быть.
— Дурацкое пророцество, — проворчал Кариолан. — Бабьи выдумки…
Я попятилась и вдруг увидела красные глаза в темноте, которые смотрели на меня, не мигая, откуда-то от пола. Чуть не завизжав от радости, зажала рот рукой, а потом подхватила Гарма и чмокнула в мокрый нос. И поторопилась спуститься на первый этаж и выйти из дома.
Если я сбегу, каган жестоко разделается с воронами и их семьями. И Кариолан просто… ну просто мальчик, испуганный и растерянный. Не такой уж мерзкий и страшный, каким мне казался.
Но если я не сбегу, если Арман не разбудит Спящую Красавицу, то Ничто сожрёт весь мир.
Я ведь правильно всё поняла?
А если я сбегу, маркиз поцелует принцессу из пророчества, она остановит тьму, то мы просто задержимся, и у меня будет уважительная причина, и я потом смогу всё объяснить…
Вот только: зачем Эйдэн мне лгал? Почему он говорил о дочери, как о живой, если её убили по приказу кагана?
Я присела, вытащила лягуха из-под крыльца, засунула в карман.
А если ничего не получится, и во́роны меня схватят? Интересно, зимой они тоже закапывают в землю по шею? Или везут на юг, где потеплее и земля не смёрзлась в лёд, и закапывают уже там?
— Эй, ты чего мёрзнешь?
Я оглянулась: от конюшен ко мне шёл принц Марион. Его меховой плащ в лунном свете искрился, глаза блестели, и было видно, что бывший принц улыбается.
— Ваше вы…
— Рион. Просто Рион. Никого из «ваших вы» тут нет.
За ним прыгала Герда и ловила пастью редкие снежинки.
— Вы что-нибудь слышали…
— Ты. Если можно. Я ведь просто трактирщик, Элис, ты забыла?
Он подошёл и привалился спиной к стене, запрокинул голову, уставился на небо.
— Ты что-нибудь слышал о великом ничто?
— Апокалипсис, Рагнарёк, мы все умрём? Что-то слышал.
— Эйдэн, третий ворон, говорит, что оно началось на востоке.
Марион обернулся ко мне.
— Да? Неприятненько.
— А про деву из пророчества слышал?
— Магия и пророчества не по моей части, — хмыкнул бывший принц. — Это к Чертополоху.
— Мы должны её расколдовать, — убеждённо заявила я. — Ты знаешь в какой стороне находится Старый город? Слышал же про Спящую Красавицу?
Тот кивнул. Гарм лизнул меня в щёку.
— О ней много всяких слухов ходит, — медленно и неохотно проговорил Марион. — Кто говорит, что принцесса спит сто лет, кто — что не минуло и тридцати, с тех пор, как она погрузилась в сон. Кто-то называет её Авророй, кто-то — Шиповничком. Рассказывают, что её заколдовала злая ведьма, но есть и те, кто утверждает, будто — злой колдун. А я скажу, что тридцать лет назад Монфория была под властью кочевых племён, и откуда бы там взялась принцесса?
Мы помолчали. Я чувствовала, как меня знобит. То ли снова возвращается жар, то ли от переживаний.
— Отец считал, что её должен разбудить ты…
Марион хмыкнул, тряхнул головой.
— У меня уже есть моя спящая красавица. Мы назвали её Ниной. Странное имя, но красиво. Возвращайся в комнату, тебе…
— Нет, — я повернулась к нему. — Дрэз…
— Аня.
— Аня говорила, что у вас есть лошадь и… Мне надо прямо сейчас, когда все спят, ехать в Старый город. Если я поеду утром, они меня точно догонят. Я не очень хорошо умею управляться с лошадью, а вороны — всадники.
Принц весело хмыкнул:
— Не догонят. Сейчас позову Аню…
Мы спорили яростно, но недолго, и всё же Дрез уступила. Гарм волновался, прыгал вокруг, хватал зубами мой подол и тащил к конюшне. Пёсик явно был склонен к побегу. Дризелла предложила, что бы Марион поехал со мной, но я отказалась: у меня был Арман. Вдвоём ехать на лошади и так не очень удобно, честно скажу, а уж втроём… Принц был согласен со мной: боялся оставить жену наедине с рассерженными гостями. И Дрэз пришлось нам уступить. Пока Дрэз бегала, собирала мне еду и одежду, Марион сходил за конём. Это был статный вороной красавец, с широкими ноздрями на изящной голове, с маленькими ушками,