Она по-детски разревелась мне в плечо. А я невольно вздрогнула. Так вот же выход!
— А ты знаешь, где сейчас находятся Марион и Дризелла?
— На Волчьем перевале. Это недалеко от Холодного замка. Вернее, от скалы, на которой замок. Там шале, и… Дрэз сделала что-то вроде постоялого двора.
— А как туда добраться?
— По дороге в Монфорию. Местные подскажут. Но спрашивать надо трактир «Бременские музыканты», хозяин — Рион, а хозяйка — Анна. Они не называют свои настоящие имена. Ты хочешь попросить принца Мариона о помощи?
Золушка отстранилась и внимательно посмотрела на меня мокрыми глазами.
— Да, — честно призналась я. — Моя мачеха пыталась меня отравить. А сейчас за спиной короля…
— Стой. Речь идёт о заговоре?
— Да.
— Тогда — ничего не хочу знать. Прости, но… дыба, пытки — это совсем не моё.
— Ясно. Тогда: прощай, Золушка. Мне пора.
Она снова схватила меня за ладонь, потянула к себе.
— Подожди, — зашептала виновато. — Элис, ты была добра ко мне, и я… но пойми: я очень боюсь. Однажды я… Но неважно. Прости, я трусиха. Может, ты всё же останешься до весны? Сейчас по горам путешествовать опасно. Волки, и… снег, и… Тебя никто не найдёт, обещаю. А там вернётся король, и я всё устрою.
Я задумалась.
Золушка была права: зимой в горах, да ещё в одиночку, без оружия — опасно. Впрочем, даже будь у меня оружие, я всё равно не умею им пользоваться. Можно сделать вид, что я прислуга. Уж что-что, а драить кастрюли и сковородки мне не впервой. И печки я могу топить, а тут много печек. Маменька ни за что меня не найдёт — Бремен большой город. Слишком большой. И кто там всматривается в лица слуг? Со всех сторон — отличное и очень милосердное предложение. А от добра добра не ищут. Разве нет?
Глава 7
Я — воровка
— Спасибо, я очень признательна… — начала было я, но Синдерелла вдруг схватила меня за руку, побледнев.
— Тише… ты слы…
— Какого дьявола⁈ — вдруг донёсся до нас мужской рёв.
Золушка бросилась из кабинета обратно. Я за ней. Мы на цыпочках подбежали к дверям, ведущим на парадную лестницу. Хозяйка дворца чуть приоткрыла их, я поднырнула под её руку. В щёлке между створками увидела… стражу. Бременскую королевскую стражу, легко узнаваемую по васильковым перевязям через плечо, придуманным хитроумной Белоснежкой. За спинами мужчин алел камзол Рамиза и, кажется, синело платье Катарины.
— Руки прочь от моей жены!
— Господин граф, — я невольно вздрогнула при звуках этого тихого голоса, — будьте любезны, держите себя в руках, и никто не пострадает. Нам не нужна графиня Катарина. Нам нужна девушка-бродяжка, которая появилась в вашем обществе этой ночью. Где она?
Герцог Ариндвальдский. Франсуа де Перильон, маркиз де Кюстин. Муж прекрасной Люсиль. Раз именно ему подчиняется королевская стража, то… Вот, значит, за какие заслуги король Гильом пожаловал проныре-маркизу титул, земли и замок принца Фаэрта. Впрочем, Франсуа был достаточно опытным дознавателем: в своё время он был правой рукой печально известного младшего сына короля Андриана. И вроде даже его наставником…
— Нищенка? — изумился граф.
— Рамиз, — а вот этот усталый голос уже принадлежал Офету, которого я не видела, — будь добр, не препятствуй следствию. Именем короля.
— С каких пор королевская стража охотится за нищими? — поддержала удивление супруга прекрасная Катарина.
— Девица обвиняется в измене. Кстати, она вам что-либо говорила про… про что-либо?
— Может, и говорила, — холодно ответил герцогу Рамиз. — Кто ж её слушал?
— Не говорила, — отрезала Катарина. — Девица была изрядно голодна и поглощала еду со скоростью бездонного мешка. А потом собралась и покинула дворец. Вы опоздали. Думаю, на полчаса, а то и на час.
— Вот как?
Герцог поднялся на площадку, и мы с Золушкой подались назад, хотя за спинами гвардейцев и в тёмной узкой щёлке нас было бы увидеть крайне трудно.
— А вот дворецкий показывает, что девица не выходила из дворца.
— Да? — холодно переспросила Катарина и зевнула. — Признаюсь: я её не провожала. Может, голодранка и до сих пор здесь. Как-то, знаете ли, не по моему положению следить за оборванцами.
— Положим. А за хозяйкой дворца вы так же не наблюдаете?
Синдерелла на ощупь нашла мою руку, стиснула и увлекла за собой. Мы на цыпочках прокрались к чёрной лестнице, всё ещё слыша медовый голосочек Катарины и её слова про то, что в этом доме вообще не принято следить друг за другом, и что каждый имеет право уединиться где хочет и с кем хочет. Ответ герцога мы уже не услышали.
Остановившись на площадке у окна перед последним пролётом, Золушка сунула мне в руку что-то маленькое и холодное.
— Ключ от конюшни. Бери любую лошадь и беги. Скачи, то есть. Учти, я заявлю о краже и… и… Прости, но я не выдержу пыток и умирать за тебя не планирую. Если в конюшне конюх, то его зовут Жан, ты скажешь, что по моему приказу, в доказательство предъявишь ключ. А я отрекусь от этих слов. Не теряй времени: его у тебя мало.
Я судорожно обняла её, шепнула «спасибо» и бросилась бежать.
Вылетала во внутренний двор, где уже светлело, промчалась насквозь через небольшой садик, с фонтаном посредине, который сейчас был закрыт деревянной коробкой, и бросилась к каменным конюшням, легко узнаваемым по высоким аркам дверей и по фризу с конями под самой крышей. Вдруг что-то впилось в мои руки, и меня отшвырнуло назад. Затылок пронзила резкая боль, и серо-синее небо полыхнуло жёлтым.
— Не так быстро, зайцик.
О нет!
Надо мной склонилось ухмыляющееся сероглазое лицо с лиловыми фингалами под глазами.
— Будешь вставать или понравилось валяца?
— Валяться. Через «ться», — поправила я Эйдэна. — Пожалуй, полежу. Вид отсюда красивый. А вы только по титулу ворон или оборотень? Может, вы умеете летать? Я бы полетала.
— Как знать, — хмыкнул он и неожиданно лёг рядом.
Мы помолчали. Первой