— Начнем с того, что у тебя осталось от сына, — после моих слов он достал из ящика наградной бюст, чудом сохранившийся после всех передряг, которые с ним происходили.
Первоначально он мог выглядеть как прямоугольник с нарушенными в угоду стилю пропорциями на подставке. Но сейчас его края были сильно обколоты, сохраняя только запаянные внутри украшения с надписями и большую часть гравюр на днище подставки. Несмотря на то, что большинство подобных вещей делают из акрила, он оказался стеклянным. В моих руках такой материал мог бы легко расплавиться, но стекло прочно держалось и выглядело как хрусталь.
— И ты скрыл это от совета⁈ — не знаю, почему Лориан так удивилась этой безделушке. Толку в ней точно было мало, и ценностью она никакой кроме уникальности не обладала. Но для отступников эта вещь могла обладать какими-то подсказками, и предрассудки инквизитора не следовало просто так списывать со счетов.
— Это наградной символ, вручённый группе людей за исследования или создание чего-то, — мне с трудом удалось подобрать слова, чтобы описать назначение этого вознаграждения за научный прорыв в исследовании, название которого откололось и удавалось прочитать только «За вклад в разраб… адаптивных самовосстанавливаю…». На дне были написаны неизвестные мне имена и подробное описание о месте проведения этих работ под названием «Колос». И тут меня передернуло, поскольку сам логотип и название всплыли в моей памяти на выцветшей схеме метро.
— Ты можешь прочитать это? — говорить Олафу в присутствии Лориан, что именно могло привлечь внимание отступников, я не торопился. Все, что могла сделать эта сумасшедшая с таким подарком судьбы, это разбить его на месте. Переоценить важность находок, которые этот Колос мог скрывать, было невозможно.
— Да, это не проблема, я родился еще до того, как этот предмет появился на свет, — это стало ясно по выгравированной дате 2147 год. Но сейчас, кроме того, что я 10 лет непонятно где провалялся без сознания после попадания в тюрьму, эта информация мне ничего не давала. — Отступники, могли думать, что это указатель на что-то ценное.
— Но, но ты сказал, что вылупился из яйца полгода назад! — Олафа это не сильно удивило. По правде говоря, это было не яйцо, а метафора. В любом случае, как узнать, из чего я вылупился, если от этого ничего не осталось.
— Я был внутри чего-то, — обратил я его внимание, указав на то, где он держал свой ценный артефакт. — И это разбилось, когда я очнулся здесь среди вас, проспав многие годы. Теперь у меня есть слова, чтобы тебе об этом рассказать, — отвлекая общее внимание, я старался вспомнить, как далеко вела эта ветка метро.
— Только боги способны существовать тысячелетия! — по словам Лориан, я опять посягнул на святое. Вечность их неприкосновенного Всевышнего. На это я просто пожал плечами, продолжая разглядывать в некотором смысле ценный для себя предмет. — И что же тебя так заинтересовало, раз это простая безделица?
— Э… приятно видеть что-то, напоминающее мне о прошлом, — хитрость и коварство описывали ее натуру более подходяще, чем просто избалованная начальница. — Когда-то это было важным достижением для людей. А сейчас ничего не осталось кроме руин, — даже если бы на кубке указали точные координаты, это вряд ли помогло мне быстрее обнаружить его местоположение. Вероятнее всего, его нашли недалеко от владений Олафа.
— Это творение еретиков, вызвавших на всех гнев божий! Ему место в бездне! — ну конечно, гнуть свою линию верующим не мешала ни одна преграда. И когда у них не находилось аргументов, всегда можно было приплести сюда бога.
— У тебя теперь есть наживка, на которую ты можешь ловить своих отступников и еретиков, находящихся в вашем строю, сколько тебе вздумается. А ты хочешь ее уничтожить? Эта вещь может стать оправданием для Олафа. Хочешь сказать ты не желаешь справедливого суда? — трудно поверить, что подобные ей задумаются о творимом беспределе, зная их страх перед соблазнами нести справедливость и повышать качество жизни. Любая подобная вещь от лукавого.
— Я все еще не понимаю, чем эта вещь действительно полезна еретикам. То, что ты говоришь, может быть просто оправданием существования этого символа, — в этом она была права. Без действительного знания, что находится в комплексе, и одних косвенных подсказках о том, где он расположен, это всего лишь предположение о возможной его ценности. Но гибель сына Олафа не должна оказаться быть пустой случайностью.
— Для вас она может быть бесполезна. Но у отступников должно быть что-то, позволяющее найти место, куда ведет этот предмет, — иначе все мои догадки о подставе будут глупой болтовней, выглядящей сговором. — И ваша работа, выяснить, насколько это бесполезно.
Еще через несколько фраз ее препирательств стало понятно, что мы ходим кругами по излюбленным местам «верующих», не получая ничего кроме пустой болтовни. И пока кто-то кроме нее не начнет действовать, дело не сдвинется с мертвой точки. Неудивительно, что такая женщина смогла найти признание среди верующих, где главным инструментом была манипуляция другими. Все просто благоволило ее продвижению, будет удивительно, если не окажется, что всем этим заправляет еще одна подобная особа.
Глава 23
Гордость и предубеждение
Ну, вот я и загнал себя в тупик. Как говорят шахматисты, «патовая ситуация». Лориан требовались веские доказательства, за которыми нужно топать за тридевять земель, и неизвестно, что из этого выйдет. Естественно, идти никто никуда не мог ввиду опасности сурийского нападения. Даже если бы мне удалось уговорить ее святейшество самостоятельно отправиться на расследование, неизвестно, к кому бы она обратилась по дороге, наматывая еще больший клубок проблем.
— Итак, Лориан, ты уже упоминала, что этот амулет невозможно испортить. Точнее, это заражение чумой было первый раз за последнюю сотню лет. А что до этого, кому-то удавалось его сломать? — комната, в которой каждый вел себя осмотрительно и настороженно по отношению ко мне, отозвалась тихим удивлением и взоры устремились к недовольному ответчику. По крайней мере, теперь появилась возможность прояснить некоторые нюансы быта здешних жителей.
— Это богохульство! Испокон веков, когда немногим удалось скрыться под землей от гнева Божьего, чума и проклятия злых духов не позволяли найти там новое пристанище. Тогда единственным спасением была верховная жрица, передавшая нам дары Господа нашего, — теперь из этой официальной версии становилось понятно, почему этот факт вызывал в ней