— Ну, вот мы почти и добрались. Видишь эти следы, — я указал на ложбинки, оставленные санями. — По ним ты доберешься до форта и там спросишь у Олафа, как самочувствие вашего святейшества. Поверь, они лучший выбор для нее, чем я, — вид Голдвина выглядел очень недовольным. Слов не подобрать, как он хотел содрать с меня шкуру, но вместо этого угрожающе указал в мою сторону мечом, и вернулся к своему отряду.
В целом все получилось довольно-таки удачно, хотя все это время мне было не до смеха. В конце с меня будто ком свалился. Но позывы рассмеяться над глупым положением Голдвина утонули в переживаниях и выразились в легкой задумчивой ухмылке самому себе. Позже я наблюдал, как значительная часть конных войск отправилась в путь, оставив за собой готовящуюся к отправке пехоту и заготовленные укрепления с рабочими.
То ли в войске инквизитора никого главнее Голдвина не нашлось, то ли без своей начальницы они действительно соображали туго, но никто не стал проверять все развалины досконально. Даже патруль не выставили возле второго прохода. Или просто не хотели со мной лишний раз связываться. По крайней мере, Алия с Пекуром теперь были в безопасности, и я отправился следом за пленницей.
Когда я настиг пару саней, в одной из которых лежала Лориан, укутанная в шубу искателя, они уже были на подходе к форту. Так же, как и преследующая их конница, заметившая столбы поднимающегося пара. Зная, что путь Утура пройдет через скрытый проход, я помчался через сугробы к главным воротам, эффектно отвлекая на себя внимание.
— Закрывайте ворота! — кто бы нас ни встречал, они не хотели противиться инквизиции, поэтому, увидев развивающиеся эмблемы, торопились встретить гостей соответственно. — Если ты сейчас не закроешь ворота, твою семью ждут большие проблемы! — я не стал ждать слов приветствия, когда заметил Олофа, выбегающего из центральной башни. Конница уже была на подходе.
— Именем верховного совета освободите святейшего инквизитора Лориан! Или вас ждет казнь! — так или иначе нас всех ждала казнь. После этого дважды повторять не пришлось, и Олаф начал распоряжаться своими подчиненными, пока большая часть людей стояла в недоумении.
— И что же ты на этот раз натворил? — когда ворота были закрыты, он подошел ко мне, нетерпеливо засучивая рукава и как-то подозрительно оглядывая меня.
— Если бы только я один… Нужно послать кого-то встретить инквизитора. Она ждет нас у тайного входа. Ей нужно рассказать, что от тебя требуют отступники. И я бы с удовольствием послушал этот рассказ. Но сначала нужно показать этим у ворот, что она в целости и сохранности, — его взгляд после моих слов стал гораздо серьезнее, и глаза пристально впились в мое лицо после упоминания отступников.
— Я не знаю, кто и что тебе рассказал. Но после того, как мой сын… нашел странную фигурку, у моей семьи появилось много проблем, — Олаф не стал долго объясняться и отправился на встречу с Лориан, оставив меня ожидать в окружении встрепенувшихся людей.
— Эй, ты там, не нервничай! Скоро придет твоя ненаглядная! — отряд за воротами уже проявлял активные действия по взлому преграды. Несмотря на это, охрана внутри вела себя достаточно спокойно, в тихом недоумении разглядывая восстановленные раскачивающиеся ворота, не забывая о моем присутствии. Что заставляло чувствовать неловкость.
— Немедленно освободи меня и схвати это создание! Иначе тебя ждет более суровое наказание! — Лориан была, как обычно, непреклонна, когда ее привели во двор сопровождающие и освободили рот перед едва пропавшим Олафом. Все еще связанной, в руках Утура и Вальвина, ей ничто не мешало командовать тем, кого недавно хотела казнить.
— Это еще что за сюрприз⁈ Олаф! — откликнулся один из местных командующих. — Я не вмешивался в твои дела с этим существом, но сейчас все зашло слишком далеко! Ты прекрасно знаешь, что мне остался последний год в этих руинах, чтобы вернуться в свое поместье. Я не хочу отбывать здесь еще один срок из-за того, что вы тут вытворяете.
— Я думаю, стоит пригласить сюда Голдвина и спокойно все обсудить в более удобной обстановке. И прежде чем вы подумаете сделать что-то необдуманное, пока инквизитор в ваших руках, у вас есть шанс на мирное решение проблем. Или у меня найдется другой способ усмирить всех вас вместе с сурийцами, — чувствуя, что дополнительные заботы будут не только у одного Олафа, требовалось поставить точку во всех этих делах. — А тебе должно быть стыдно, требовать непреклонного повиновения от людей, которых в любом случае собиралась казнить.
— Ваше святейшество! — первым делом Голдвин в привычной манере рухнул на колено, прежде чем заметил, что Лориан все еще была связана. — Вы знаете, что вас ждет за подобное обращение! — убравшись подальше от посторонних глаз, мы собрались наверху каменной постройки, в помещении, очевидно, предназначенном для важных собраний.
— Давайте перестанем мериться гениталиями и перейдем к делу! Мы все и даже я находимся здесь из-за сурийцев и отступников. Мне неизвестны другие имена, с кем вы любите сражаться за свою глупую веру. Но мои интересы просты! Я не хочу, чтобы люди, желающие мирного существования, оказались среди трупов по чужой прихоти и глупости.
— Нас всех ждет плаха, это понятно любому ребенку, выросшему в освященных землях Всевышнего, — Олаф был пессимистичен в своем бормотании, пронесшемся по каменному залу. Мне все еще предстояло узнать местные традиции.
— Удивительно, что у тебя все еще осталось здравомыслие, несмотря на связь с отступниками и теперь еще этим созданием, — в нашем уютном гнездышке перед столом сидела одна Лориан, привязанная к единственному приличному стулу.
— В таком случае нам нечего делить. Олаф с остальными уходит в горы, а затем отпускает тебя. Несмотря на то, что все обвинения против него были ложью, а единственными пострадавшими оказались его люди и близкие. Ну и главное, затем я начинаю охотиться на каждого, кто хочет преследовать людей, не имея для этого достаточных оснований кроме собственного обиженного и раздутого самомнения. И если понадобится, я доберусь и до вашего совета.
— Как тебе вообще удалось…? Удалось схватить ее… святейшество? — его пространный взгляд опять остановился на мне и моем снаряжении, получив от меня в ответ глубокий вздох. На кону решение о жизни его семьи. А