«До этого момента, – сказал я, – вы получали королевские шиллинги. Теперь вы должны зарабатывать их ратным трудом». Я напомнил, что никто не имеет права уклоняться, ведь для этого все мы пришли во флот независимо от того, знали это или нет. Уже слишком поздно изменить решение, так что лучше всего мужественно повернуться к войне лицом. У британского моряка есть на этот случай известная всем фраза: «Если у вас нет чувства юмора – вам не следует идти во флот».
Все контракты Министерство обороны автоматически продлило «на все время конфликта», и ни у кого нет никакой надежды уклониться от войны, а поэтому я им объяснил, что лучший путь к выживанию состоит в том, чтобы энергично приняться за дело, быстро учиться и усердно работать. Время предстоящего столкновения было «неопределенным». Я также остановился на наших предварительных оценках сил, с которыми предстояло сражаться, используя прием «уменьшение угрозы». «Аргентинцы, – сказал я, – имеют девять эсминцев и три фрегата. Мы можем предполагать, что три из них неисправны, на переоборудовании или что-то в этом роде. Два из них настолько стары, что, вероятно, негодны для плавания и, конечно же, небоеспособны. Один – сел на мель на реке Ла Плата месяц назад и, вероятно, до сих пор не отремонтирован. Это означает, что мы в морском сражении численно превосходим их примерно в соотношении четыре к одному. И если мы не сможем управиться с этим, то я не знаю, чем каждый из нас занимался в течение последних нескольких лет».
С такими словами я обращался к экипажу каждого корабля. Основная моя цель состояла в том, чтобы избежать излишнего запугивания людей. Это был первый шаг психологической подготовки, имеющей целью убедить каждого в том, что поражение очень маловероятно, если все мы выполним долг. Победители должны думать только о победе. Мы должны прийти туда уверенными в том, что мы лучшие, и тогда мы победим. Но на протяжении столетий британский моряк в душе был довольно последовательным реалистом. Единственный вопрос, который мне задавали на кораблях, был такого рода: «Сэр, не могли бы Вы сообщить нам, какова будет выплата заграничного пособия?» Или в другом варианте: «Сколько дополнительно нам заплатят за эту небольшую прогулку?»
Вскоре после 13.30 мы получили сигнал от Нортвуда, приказывающий одному из моих танкеров вместе с «Энтримом» и «Плимутом» отделиться от моей группы и полным ходом следовать к югу от острова Вознесения. Это было началом операции на Южной Георгии, очень важной, но прибавляющей трудности обеспечения согласованных действий всех кораблей группы. К концу дня я закончил разговор на борту «Шеффилда» и возвратился на «Глэморган» абсолютно измученным. Думаю, мое состояние в значительной степени было обусловлено борьбой с собственным психологическим напряжением и в тоже время попыткой успокоить других людей, усилить их решимость. Боюсь, что я выполнил эту работу не очень хорошо, так как несколько месяцев спустя один человек подошел ко мне и сказал: «Сэр, я помню тот день. Вы знали, что нас потопят, не так ли?» Должно быть, я переусердствовал в своем реализме.
В 21.30, вскоре после ужина, от штаба флота в Нортвуде поступило заключительное сообщение дня. Соединенное Королевство с 04.00 по Гринвичу 12 апреля объявляет вокруг Фолклендских островов исключительную зону. До этого момента оставалось чуть более четырех дней. По крайней мере для меня это стало отправной точкой. Думаю, что в тот момент, когда мы были на траверзе Сьерра-Леоне (Западная Африка), я осознал, что войны не миновать. А исключительные зоны были теми вещами, о которых я уже думал.
Той ночью я написал в дневнике слова, которые показывают, что мое видение происходящих событий становилось более четким и, возможно, более реалистичным.
Независимо от того, выиграем мы или пет, Фолклендские острова не стоят войны. В то же время мы не можем допустить, чтобы аргентинцам (или кому бы то пи было) сошел с рук международный грабеж. Это все тот же вопрос: «если это сделать не здесь, то где же?» В любом случае они тоже не готовы воевать.
Таким образом, наши действия должны говорить аргентинцам (и мы не должны терять хладнокровия, особенно когда начнут свистеть пули): «Мы полностью готовы воевать за паши интересы – готовы ли вы воевать с нами?» Если рассуждать разумно, то они должны твердо решить, что не готовы, хотя то же самое они могут думать и о пас.
Их ответ, пока они находятся в более выгодном положении, должен быть таким: «Докажите это!»
На следующее утро, в 06.00, мы услышали сообщение всемирной службы Би-Би-Си о том, что аргентинцы ответили на британскую исключительную зону своей зоной шириной в двести миль от материка и двести миль от береговой черты Фолклендских островов. Теперь стало невозможным избежать конфронтационного характера смертельной игры, которую затеяли политики двух стран. Я понимал, хотя это было не мое дело, что на пути приближающихся ракет окажутся вовсе не политические деятели, а, скорее всего, мы.
Мой дневник констатирует, что в тот день происходило много сложных, но непосредственно не связанных с этой войной, событий. В большинстве своем это были мирские вопросы типа ближайшего будущего рабочих китайских (гонконговских) прачечных, продолжения работы гражданских в НААФИ[39], их правового статуса и тарифных ставок в Южной Атлантике, права вернуться домой, их страховки и компенсаций. Я упоминаю об этом потому, что когда флот официально идет на войну, такие вопросы решаются автоматически. А так как в 1982 году мы никому не «объявляли войну», это вызывало много вопросов у всех этих людей. Их статус и сроки службы должны быть решены в срочном порядке. Нам также официально сказали, что остров Вознесения, принадлежащий Британии и арендуемый американцами в качестве большой станции слежения за спутниками, для нас открыт. Единственная маленькая 1000-ярдовая взлетно-посадочная полоса, построенная американцами, теперь доступна Королевским военно-воздушным силам и Королевскому флоту.
Мы спешили к экватору, становилось жарко и увеличивалась влажность. Следовало подумать о том, как в условиях длительного пребывания в море и оторванности от баз поддерживать в боевой готовности оружие и технические средства. Проблемы возникали и мы их решали. «Инвинсибл» уже вовсю занимался ремонтом все еще заблокированного вала – сложная работа с массивным оборудованием; «Шеффилд» был послан вперед к острову Вознесения, чтобы срочно передать запасные части для компьютера на «Энтриме», а затем получить возможность для технического обслуживания своего оборудования (он уже более трех месяцев находился за пределами Великобритании). Увеличилось число отказов оборудования