И вот что сказал царь[14]:
– Пусть никто не перебивает меня, если он услышит что-нибудь такое, что ему не понравится.
Допустим даже, что римские чиновники невыносимо жестоки? Но вас же не притесняют все римляне, и не притесняет вас император, против которого вы собираетесь начать войну.
Тогда нужно было напрягать все усилия, чтобы не впустить римлян, – когда Помпей впервые вступил в страну. Но и ваши предки, и их цари, – которые далеко превосходили вас и деньгами, и силами, и мужеством, все-таки не могли устоять против незначительной части римского войска!
Разве не нелепо из-за одного человека (Флора) бороться со многими и из-за ничтожных причин – воевать с такой великой державой, которая вдобавок не знает о наших претензиях.
Посмотрите, ведь даже афиняне, которые однажды, борясь за свободу эллинов, сами предали свой город огню, которые высокомерного Ксеркса, ехавшего на суше в кораблях и пешком перешагивавшего моря – этого Ксеркса они, как беглеца, преследовали на челноке – и у маленького Саламина сломили ту великую азиатскую державу! А афиняне теперь – подданные римлян.
А вы кто? Вы богаче галлов? храбрее германцев? умнее эллинов и многочисленнее всех народов на земле? Что вам внушает самоуверенность? Македоняне, которые все еще бредят Филиппом и видят его вместе с Александром, – и те мирятся с превратностью судьбы и почитают тех, которым счастье теперь улыбается. И бесчисленные другие народности смиряются; одни только вы считаете стыдом быть подвластными тому, у ног которого лежит весь мир.
Какое войско, какое оружие вселяет в вас такую уверенность? Где ваш флот, который должен занять римские моря? Где те сокровища, которыми вы должны поддержать ваше предприятие? Не воображаете ли вы, что подымаете оружие против каких-нибудь египтян или арабов? Не знаете ли вы разве, что значит римское государство? Разве можно восстать против римлян?!
Мощь римлян на всей обитаемой земле – непобедима.
Покоренные народы терпят свою зависимость от Рима не из трусости или по врожденному им рабскому чувству – а потому, что рядом с могуществом Рима их страшит и его СЧАСТЬЕ, которому Рим обязан больше, чем своему оружию.
Кто из вас еще не слышал о многочисленной нации германцев? Их телесную силу и гигантский рост вы уже часто имели случай наблюдать, так как римляне повсюду имеют пленников из этой нации. Германцы обитают в огромных странах; высота их роста – их гордость; они обладают презирающим смерть мужеством, а нравом своим они свирепее самых диких зверей. И ныне, однако, Рейн составляет предел их наступлениям; покоренные восемью легионами римлян, их пленники были обращены в рабство, а народные массы ищут спасения в бегстве.
Взгляните на стены британцев, возлагающих надежды на стены Иерусалима! Они защищены океаном и населяют остров, не меньший нашей страны: римляне приплыли к ним и покорили их; четыре легиона охраняют весь этот большой остров. Нужно ли еще больше примеров?
Всё, всё бессильно против счастья римлян.
Оглянитесь вокруг, и вы увидите, как даже знать Востока, желая показаться миролюбивой, исполняет рабскую службу.
А вы? Вспомните о запрете субботы. Если вы захотите строго блюсти запреты субботы и не дадите себя склонять ни на какую работу в этот день, то вы в таком случае будете легко одолены, подобно тому, как пали ваши предки перед Птолемеем, пользовавшимся – главным образом – этими днями. Если же, наоборот, вы во время войны сами будете нарушать отцовские законы, то я не понимаю, из-за чего вам еще воевать. Это же единственная цель вашего рвения – оставить за собою неприкосновенность отцовских законов. Но как вы можете взывать к помощи Бога, если вы преднамеренно грешите против него?
После этих слов царь и его сестра заплакали, и их слезы подавили самые бурные порывы народных страстей. Присутствовавшие воскликнули: «Мы желаем бороться не с римлянами, но со своим притеснителем Флором!»
На это Агриппа возразил: «Судя, однако, по вашим действиям, вы уже вступили в борьбу с римлянами, потому что вы не заплатили налогов Флору для императора и сорвали галерею с замка Антония»[15].
Имя Флора вызывает негодование
Не правда ли, блестящая речь? Не правда ли, она произнесена в лучших традициях римской риторики? Недаром Марк Юлий Агриппа II – (27–93 гг. н. э.), царь Иудеи, сын Ирода Агриппы I, внук Аристобула и правнук Ирода Великого, четвёртый и последний правитель из династии Иродиад воспитывался в Риме, при дворе императора Клавдия.
Агриппа II, последний царь иудейский, как и все потомки Ирода, в своих нравах и чувствах давно стал полным римлянином. Поэтому ему не хватило интуиции, чтобы вовремя остановиться в своей речи и не призывать исстрадавшихся людей вновь покориться ненавистному Гессию Флору.
Если бы только ему промолчать про Флора! Ведь ему уже почти удалось задержать страшную войну! Но призыв повиноваться Флору до тех пор, пока Нерон не пришлет нового прокуратора, послужил сигналом к неповиновению. Из толпы послышались крики: «Вон из города!» Кто-то осмелился бросать камни в царя.
Агриппа был вне себя от оскорбления. Он покинул площадь, уведя с собой плачущую сестру – царицу Беренику, и немедленно послал к Флору, в Кесарию, делегацию влиятельных иудеев. Он просил Флора назначить из их числа сборщиков податей. А сам отправился в свою резиденцию, город, названный им в честь Нерона, с целью польстить императору, – Нерониас (Нерониада).
Нерон посылает Веспасиана усмирить бунт
В это время Нерон был в Греции, где проходили Олимпийские игры, а в дивертисментах император давал концерты игры на кифаре и авторского пения (исполнял собственные произведения под оглушительные аплодисменты нанятых клакеров).
Для усмирения восставших Нерон отправил своего лучшего полководца Веспасиана с армией в 60000 человек.
Веспасиан без труда покорил Галилею, но в городе Иотапате ему оказали серьёзное сопротивление. Веспасиан приступил к долгой осаде. И вот у осажденных кончился запас воды! Это решило исход сопротивления.
Веспасиан. Римская монета в ознаменование взятия Иерусалима в 70 г. н. э. с надписью «Judea capta» (Покоренная Иудея)
В армии Веспасиана воевал и римский вассал, Агриппа II со своими вспомогательными отрядами. Теперь иудейский царь сражался против своего народа. Рядом с Агриппой была также его сестра, красавица принцесса Береника. Её увидел сын Веспасиана, Тит. Он был