Классическая работа Виктора Франкла, «Человек в поисках смысла», описывает зарождение его метода работы «логотерапии». Франкл пережил лагеря смерти во время холокоста и, наблюдая за товарищами по несчастью, пытался понять, что отличает от тех, кто выжил. Он пришел к заключению, что вера в значение поддерживает человеческое тело во время испытаний жизни. Именно внутренняя сила веры позволила пережившим холокост пройти через войну.
Вера – ведущая сила. Она порождает изменения в реальности. Вера возвращает силу нам, верующим. Надежда является пассивной, зависимой от внешних факторов. «Я надеюсь, что медикаменты мне помогут и не заставят столкнуться с побочными эффектами». Кажется ли такое мышление знакомым вам? Думающие таким образом помещают себя в пассивное состояние, потому что им кажется, что они ничего не могут делать, кроме как надеяться, что их тело правильно отреагирует на медикаменты, без побочных эффектов. А у каждой надежды есть друг по имени «разочарование». И когда оно наступает, как же больно становится телу…
И наоборот, такое выражение как «Что мне сделать, чтобы тело реагировало на медикаменты без побочных эффектов?» является активной мыслью, укорененной в вере, что мы можем что-то предпринять, чтобы добиться этого. Другими словами, вера – активная эмоция.
Когда я спросила наших друзей в социальных сетях, что ими руководило или мешало найти новую или дополнительную терапию, первым ответом была «вера». Не надежда.
Если в сердце есть вера, то и шанс на выздоровление тоже есть.
Это наводит нас на два важных вопроса: возможно ли намеренно обрести веру? И если да, то как это сделать?
Чтобы ответить на данные вопросы, я вернусь к истории Эден…
У нее была вера или по крайней мере надежда на меня – но также на ней оставили шрамы принудительное питание и опыт, связанный с нутрициологами в прошлом. Я спросила ее: «Учитывая все это, почему ты поменяла решение?»
Ее ответ говорил сам за себя:
– У меня появилась вера. Твои слова отличались от всего, что я раньше слышала о моей болезни. А я считала себя невольным экспертом по ней. Мое тело отреагировало еще прежде, чем голова поняла, что происходит. Но после многих часов, проведенных за просмотром твоих видеоклипов и особенно того ролика про шляпку, мое тело начало реагировать. Моя душа почувствовала, что возможно, я могу кому-то довериться.
История Эден иллюстрирует важность поиска информации о переменах, о которых вы мечтаете, – на международных форумах, в книгах и фильмах. Например, на мой взгляд, нужно обязательно посмотреть фильм «Исцеление» (Heal) на Netflix. Это документалка о человеке, который прошел через реабилитацию после серьезного несчастного случая и знакомит нас с другими людьми, которые выздоровели после «неисцелимых» проблем и теперь живут счастливой жизнью.
Эден идет по своему пути выздоровления с достойным восхищения упорством. Ее вера крепка, а ее тело, которое прошло через множество сложных испытаний, реагирует на это с благодарностью.
Глава 5
Чья это болезнь?
Мы определили поиск веры как важный инструмент для процесса исцеления, и давайте теперь поговорим о менее приятных вещах: нашей роли в выздоровлении. Сейчас мы познакомимся с двумя семьями и поймем на их примере, в чем заключается наша ответственность.
Семья Коэн: чья это вообще болезнь?
Семья Коэн прибыла в мою клинику в полном составе: мать, отец и сын. Три пары глаз уставились на меня. Они приехали из-за воспалительного заболевания кишечника, возникшего у их сына Нила. Нилу было 17 лет, и он страдал от язвенного колита с трех лет. Он не помнил жизни без этой болезни, а его родители не помнили, каково это – растить ребенка без колита. Эта семья 14 лет боролась с данным заболеванием, у них были взлеты и падения – множественные приступы и госпитализации, множество различных врачей и больниц, но Нил все еще оставался серьезно болен. У него наблюдался затяжной приступ, который, казалось, не остановить. Он получил все самые продвинутые медикаменты на рынке, но ему все равно приходилось просить прощения и выходить в туалет во время нашей встречи. Семья Коэн услышала о нашем Центре от другой семьи, чей ребенок также страдал от колита и который смог добиться ремиссии. Как только семья заверила меня, что готова начать этот процесс вместе с нами, мы закатали рукава и принялись за работу.
В течение первых двух месяцев мы сопровождали семью Коэн на приемы к их личному нутрициологу и встречались с врачом акупунктуры и психотерапевтом. Нилу стало немного лучше, но он не смог придерживаться точного плана питания, важного во время «красной фазы» болезни. Он чувствовал раздражение, злость, отчаяние. Всем нам было ясно, что выздоровления в таком «эмоциональном климате» добиться невозможно. Его мягкие, любящие родители постоянно общались с нами всеми. Я долго говорила с ними по телефону, пытаясь подбодрить и ответить на вопросы, иногда технические (как организовать его питание в школе), а иногда другие. Через некоторое время я снова пригласила их в клинику. Они приехали без Нила и во время встречи рассказали, насколько устали. Они прилагали столько усилий – готовили правильную еду, смотрели онлайн-лекции нашего курса (и пытались убедить и его посмотреть их), а также водили сына на все терапевтические сессии и ждали его у выхода, но он по-прежнему плохо себя чувствовал. Они сообщили нам, что Нил отказывался