– Понимаю. Но я иду с тобой.
Разозленная Рыжая уставилась на него. Он поднялся, очистил очаг и спокойно закладывал новые дрова.
– Я пойду одна, – холодно сказала она. – Вы ранены. Будете задерживать меня. Я не хочу идти с вами. Я вас не знаю и не доверяю вам.
Мужчина даже не обернулся:
– Может быть, пора начинать. Потому что я знаю, кто ты. Знаю твое имя. Твое настоящее имя.
У Рыжей внезапно пересохло во рту.
– Ты можешь мне доверять, потому что я никому не раскрыл его и не раскрою, – продолжил он. – С той поры, как я узнал о тебе, меня не оставляла тревога. При мысли, что ты здесь… одна. В какой-то степени чувствовал себя ответственным. И хотя я оказался здесь случайно, теперь я рад этому.
– Рад? Почему?
– Потому что теперь могу тебе помочь и не должен испытывать вину.
Рыжая в замешательстве покачала головой:
– Почему вы должны испытывать вину? Почему вы должны вообще что-то чувствовать?
– Потому что на мне уже лежит ответственность.
– Семья, – догадалась Рыжая. – Дети?
Слово застряло у нее в горле, будто кусок горячей картошки.
Он кивнул.
– Сын, ему двенадцать, почти тринадцать. Уйма лет, за которые мне надо заглаживать перед ним вину.
– Вину за что? – Рыжая невольно заинтересовалась.
Во взгляде мужчины появилась горечь.
– За многое. – Он подбросил полено в огонь. – Возможно, я расскажу тебе об этом по пути.
Рыжую ужасно тянуло к теплу, и она подошла ближе.
– По пути?..
– Ко Дворам, – ответил он. – Ты же туда направляешься, так?
Он правильно воспринял ее молчание как согласие.
– Я тоже. Потому что это лучшая возможность выбраться отсюда.
Он указал на шкуры рядом с собой:
– Почему бы тебе не посидеть и не подкрепиться, пока ты все обдумываешь?
Рыжая сняла рюкзак с плеча и подошла к очагу. За эти несколько шагов она уже приняла решение. Спутник в этом чужом мире не помешает, по крайней мере на какое-то время. Она так долго была одна, что эта мысль на удивление подбадривала. Кроме того, он связан с Таней, что тоже успокаивало. Рыжая смотрела на мужчину. И, худо-бедно, он умеет готовить. А если не захочется иметь с ним дело, всегда можно сбежать и двигаться дальше в одиночку. Наклонившись, она поднесла руки к огню. Несколько минут оба молчали.
– Итак, – сказала наконец Рыжая, – если мы собираемся идти вместе, как мне вас называть?
Мужчина поднял глаза и улыбнулся. Затем поднес руку к распухшим губам и, поморщившись, дотронулся до рта.
– Я думаю… Стич[6]. Зови меня Стич.
Он направился к двери и вышел наружу, Рыжая осталась сидеть у очага, вглядываясь в языки пламени. Через некоторое время она забеспокоилась и встала, чтобы выглянуть в окно, но не успела его открыть, как в дом зашел Стич с корзинкой ягод и свежей водой из ручья.
– Нам надо отсюда уходить, – сказал он, поставив перед Рыжей ягоды. – Поешь быстро и собери свои вещи. А я еще раз поищу ключ.
Словно в ответ на это, Элдрич крикнул снизу:
– Вы там наверху едите?
Стич поморщился:
– Хотя лучше ты поищи, а я спущусь к нему. Проверь везде как следует. Может, есть еще один незакрепленный кирпич.
Рыжая вытерла ежевичный сок с подбородка:
– Вы уверены, что его нужно освободить?
Стич поднес палец к губам:
– Если этого не сделать, считай, что он не жилец. Никому не пожелаю такой участи. К тому же он может быть нам полезен.
– А еще может быть опасен, – прошептала Рыжая.
– Это правда. Но если мы его освободим, он будет у нас в долгу. Он знает все здесь – и, по крайней мере, может подсказать, куда нам идти.
Стич скрылся в подвале с едой и водой для Элдрича. Рыжая кинула в рот еще горстку ежевики, запачкав пальцы соком. Скудный завтрак, да и ягоды давно перезревшие и невкусные, но все лучше, чем ничего. Запив их ледяной водой, она встала и принялась снова осматривать дом.
Побледневший Стич выбрался из зловония подвала, быстро направился к окну, широко распахнул и стал жадно вдыхать свежий, холодный воздух.
Когда он надышался и повернулся, оставив окно открытым, то выглядел уже получше. Прихрамывая, подошел к столам у задней стены и начал рассматривать содержимое стеклянных банок и бутылей.
– Что вы делаете? – спросила Рыжая.
– Смотрю, что нам может пригодиться.
Из одной банки он вытащил пригоршню темных листьев, из другой – кусочек засохшего корня. Положив все в маленькую каменную миску, взял пестик и стал растирать.
– Вы разбираетесь в целительстве?
– Не то чтобы совсем… Так, немного… – Он продолжал растирать и перемешивать. – Это должно помочь Элдричу, да и мне тоже. Что насчет ключа, нашелся?
– Пока нет. – Рыжая опустилась на колени у деревянного сундука, где они обнаружили ее рюкзак, и открыла. Ей хотелось еще раз взглянуть на вещи, отобранные Заокраинной Ведьмой у своих жертв.
При виде детской туфельки – такой же, что там, на дне ямы-ловушки, – сердце Рыжей сжалось. Что стало с тем ребенком? Она заставила себя выбросить этот вопрос из головы. Многие вещи не были нужны никому, кроме их владельцев: очки в проволочной оправе без одного стекла, вставная челюсть и даже искусственный глаз, пристально смотрящий в никуда. Затем попалось кое-что интересное: сумка-мешок из мягчайшей кожи. Шнурок сумки был затянут тугим узлом – похоже, Ведьма ее даже не открывала. Рыжая принялась распутывать узел, получилось не сразу, но в конце концов удалось просунуть в сумку руку.
Первым она вытащила изящный цилиндрический предмет, вырезанный вручную из дерева. Один конец снимался, цилиндр оказался полым. Внутри Рыжая увидела что-то аккуратно свернутое и, зацепив двумя пальцами, вытащила кусок толстого пожелтевшего пергамента. Прижала ботинком и найденным биноклем закручивающиеся края, развернула свиток и склонилась над ним, внимательно разглядывая.
На пергамент упала тень подошедшего Стича.
– Что это?
– Карта, – ответила Рыжая.
Стич встал рядом с ней на колени.
– Не просто карта. – Его голос дрогнул, и он указал на название внизу: – Видишь?
– Авалон, – прочитала Рыжая.
Он кивнул.
– Там находятся Дворы. Вот куда нам нужно добраться. – Стич провел пальцем по прилегающим территориям. – Это карта царства фейри. Она приведет нас прямо туда.
Рыжая почувствовала дрожь радостного возбуждения, но улыбка, появившаяся на ее лице, когда она обернулась к Стичу, тут же сменилась растерянностью.
– Что такое? – спросил он.
– Как мы попадем туда, если не знаем, где сейчас находимся?
Стич провел большим пальцем по краю карты:
– Я точно знаю, где мы. Разве местность тебе не кажется знакомой?
Рыжая отодвинулась, чтобы рассмотреть карту целиком, а затем с удивлением оглянулась на Стича. Сидя ближе, она совершенно не заметила очевидного.
– Правильно, – тихо сказал он. – Это Британские острова, только глазами фейри. Мы здесь, в Эссексе… где и попали в царство фейри.
– Не понимаю.
– Земля одна и та же, но два мира находятся в разных измерениях. Они сосуществуют.
– Так это… – Рыжая провела пальцем по Авалону. – Сомерсет. Гластонбери, если точнее. А сколько времени нам нужно, чтобы туда добраться?
– Пешком? Около пяти дней. Но мы не пойдем пешком.
Брови Рыжей взлетели вверх:
– Не пойдем?
– За домом, у сарайчика, привязаны лошади. Должно быть, принадлежали Заокраинной Ведьме… или ее жертвам. Возьмем лошадей – это сократит время в пути.
Рыжая разглядывала карту. За ее спиной Стич продолжал размешивать травяную пасту, затем спустился с миской к Элдричу.
Свернув карту и засунув ее обратно в цилиндрический футляр, Рыжая положила его в свой рюкзак. И только тут запоздало вспомнила про кожаную сумку, а ее стоило вытряхнуть.
Выпали две вещи. Первая – пустой бурдюк из-под воды, его она отложила для себя. Вторая – книга. Изящный переплет, страницы с золотым обрезом. У Рыжей шевельнулось какое-то смутное воспоминание. Она подобрала книгу, прочитала выцветшее название и ахнула, зажав рот рукой.
Сказки Ханса Кристиана Андерсена.
У ее матери была точно такая же книга… книга, которой Рыжая очень дорожила. Книга, которая пропала вместе с Джеймсом.
Глаза наполнились слезами, сдержать их не получилось – только утирать лицо ладонями. Она уже давно не плакала. С тех пор как перестала быть Роуэн. Пару раз шмыгнув носом, сказала себе: «Ты больше не Роуэн. Ты Рыжая, а Рыжая не плачет».
Вернув самообладание, провела рукой по обложке и открыла ее, ожидая увидеть знакомое оглавление. Но вместо этого увидела то, отчего вцепилась в книгу с такой силой, что побелели пальцы.
На первой странице стоял экслибрис – знак владельца. Рыжая видела его сотни раз и узнала бы где угодно. Маленький рисунок пером: ведьма на метле, читающая книгу.
А главное, на экслибрисе стояло имя – и ошибки быть не могло.
Забыв о слезах, Рыжая вскочила. Теперь она испытывала только холодную