– Наверное…
– А теперь послушай меня. Боль уйдет. Опыт останется. И придет еще к тебе тот, кто оценит и полюбит тебя так, как тебе этого хочется. Слабое утешение в данный момент, понимаю. Может быть, не так скоро, как тебе бы хотелось, но все будет! А пока – держи!
Женщина вытащила из кармана белый платочек.
– Зачем?
– Помаши им вслед, своим печалям. Пусть убираются туда, откуда пришли! А у нас впереди еще столько хорошего! Варенье вот до ума довести надо. А через неделю родители твои из командировки вернутся, и будем все вместе мой юбилей отмечать. А потом будет море, солнце, отпуск… Да мало ли хорошего?! И любовь придет! Дай только время! И не торопи ее. Не любит она этого. Скажи спасибо своему бывшему за науку и иди дальше. И кто кого бросил – это еще вопрос. Теперь вопрос. Так?
Девушка задумчиво кивнула, встряхнула платок, разворачивая, и несмело махнула им разок-другой, следуя совету бабушки.
– Полегчало?
– Не знаю пока…
– Хороший ответ! Скажи ты мне, что у тебя теперь все в порядке, я бы все равно не поверила.
– Я подумаю…
– Вот и ладушки!
Женщина коснется щеки внучки, смахивая последние слезинки, и улыбнется.
Конечно, ей неведомо будущее. И о том, что ее услышали и поняли, она узнает лишь несколько лет спустя, когда возьмет на руки своего правнука.
Ее обнимут, шепнув на ухо лишь одно слово, которое будет дороже тысячи:
– Спасибо…
Большая маленькая ложь
– Машка, ты домой идешь? – Арина прыгала в холле школы на одной ноге, пытаясь натянуть кроссовку.
– Нет.
Маша сердито мотнула головой и подхватила свой рюкзак с пола.
– Не хочу! Погуляю. Там… Эта дома…
– Эта? – Арина удивленно подняла глаза и уставилась на подругу, забыв завязать шнурок.
– Ну… Мама, блин…
Голос у Маши сорвался, и она изо всех сил пнула скамейку, тут же взвыв от боли и гнева.
– Маш, ты чего? – Арина кинулась к подруге, заставляя ее сесть, и стянула с нее туфельку. – Больно?!
– Нет! – процедила Маша сквозь стиснутые зубы и ни с того ни с сего напустилась на подругу. – Что ты лезешь ко мне?! Иди уже! У тебя репетитор сегодня? Так? Вот и катись!
Злости в голосе Марии было столько, что Арина невольно отшатнулась от скамейки и обиженно засопела.
– И пойду! Нашлась… Королева! Сидит тут!
Арина швырнула свой рюкзак на пол и достала из кармана телефон.
– Мам? А ты где? Подъезжаешь? Хорошо! Тут Машка ногу ушибла сильно. Надо ее домой отвезти. Да! Жду!
– Зачем?!
Маша почти кричала, но Арина уже спокойно убрала телефон и покрутила пальцем у виска.
– Чтоб ты спросила! Вот зачем! Как ты пойдешь?! Подумала?
– Да нормально все со мной! – Маша вдруг разревелась, пряча лицо от глазевших на нее школьников.
Впрочем, ее истерика никого особо не взволновала. На Машу косились, кто-то даже засмеялся, тыча пальцем в подруг, но никто не подошел, чтобы спросить, что случилось. Все куда-то спешили, и тратить свое время на растрепанную плачущую девчонку им было недосуг.
Арина вздохнула, села рядом с подругой на лавочку и обняла Машу.
– Что с тобой? Что случилось? Мне-то ты можешь рассказать! Или я тебе чужая?! Орешь чего-то, ругаешься…
– Прости.
– Проехали! Что стряслось?
– Все!
– Да что все-то?! Объясняйся по-человечески! – Арина начинала злиться.
– Арина, а что бы ты сделала, если бы тебе сказали, что ты приемная? – Маша вдруг странно успокоилась.
Ее слова прозвучали неожиданно так глухо и безжизненно, что Арина вздрогнула и не сразу нашлась, что ответить.
– Не знаю… – наконец выдавила она и попыталась заглянуть подруге в глаза. – Откуда такие мысли, Машуня? Ты же не думаешь…
– Я не думаю. Я знаю.
Маша стряхнула руку подруги со своего плеча и полезла в рюкзак за салфетками. Смахнув слезы, она угрюмо протянула:
– Родители в субботу с Яриком в зоопарк ходили. А я дома осталась. У меня же пара по английскому. Пришлось куковать с учебником в обнимку вместо того, чтобы на тигров любоваться. Вы на дачу уехали и делать было вообще нечего. Вот я и решила с уборкой помочь. Она… Жаловалась все время, что даже минуты свободной нет, чтобы порядок в шкафах навести. Вот я и… Лучше бы я этого не делала, Ариша… Зря! Не надо лезть туда, куда тебя не просят…
– Да что случилось-то?!
– Я документы нашла. Родителей. Только они мне вовсе не родители. У меня другая фамилия была. Я так поняла, что мне ее поменяли. И маму мою звали иначе. Родную маму…
– И как же?
– Света. Так ее звали… Правда, знаешь, что странно? Фамилия у нее такая же была, как у… Этой до замужества. Это же по папе я Воропаева. А у нее была другая фамилия. Иванова…
– Ну хорошо, Машка, ты нашла какие-то там бумажки. А у матери спросила, что все это значит? Или у отца?
– Папа в командировке. А у нее… Не хочу я с ней разговаривать! Я ее мамой считала, а она… Арина, почему нам все время врут?! Почему нас за людей не считают?! Если мы дети, то ничего понять не можем? Так получается?
– Кто врет?
– Родители. Учителя. Все! Рассказывают нам о том, что берегут нашу психику, а сами! Как такое выдержать?! Если бы я правду знала, то все было бы иначе! А так… Жила-была девочка, думала, что она Машенька. Умная такая, красивая… Думала, что ее любят! А оказалось? Оказалось, что все-все ей врали! Все знали, что она никто и звать её никак, но молчали! Делали вид, что она настоящая! Нет меня, Аринка! Понимаешь? Нет! Я не знаю, кто я и откуда взялась!
– Маш…
– Не надо! Ты не понимаешь!
– Нет. Не понимаю! – Арина рассердилась. – Не понимаю, как можно быть настолько глупой!
– Глупой? – Маша окаменела. – Ничего себе… А еще подруга…
Маша попыталась было подняться со скамейки, но Арина дернула ее за руку, заставляя сесть обратно:
– Куда собралась?! Сиди! Разговор не окончен! Да! Я твоя подруга! И потому скажу тебе то, что никто не скажет! Что ты завелась?! Разве у тебя плохие родители? Да моя мама орет на меня в два раза больше, чем твоя!
– Это показатель, что ли? Думаешь, что так можно понять, любят тебя или нет?
– Нет! Это можно понять по-другому.
– Как же?
– А так! Ты жила с ними почти шестнадцать лет! И что? Били тебя? Наказывали не по делу? Плохо относились? Нет! Ты мне хоть сказки не рассказывай сейчас!