К половине девятого облегчение стало сильнее страха. Сато не пришёл, и Кэндзи начал надеяться, что встреча сорвалась. Он никогда не хотел публиковать эту статью — она была навязана ему угрозами, и без давления Сато он мог просто спрятать черновик и забыть о нём. Он сложил бумаги, убрал их в портфель и вышел на улицу, решив подождать ещё несколько минут, прежде чем уйти. Переулок был тихим, лишь вдалеке раздавались голоса торговцев и звон велосипедных колокольчиков. Кэндзи прошёлся до конца улицы, заглядывая в соседние кафе и чайные, но Сато нигде не было. Он вернулся к «Тихой реке», но предчувствие беды, смешанное с надеждой, что всё закончилось, не отпускало. Если Сато исчез, возможно, он свободен. Но что-то подсказывало ему, что всё не так просто.
Он направился к телефонной будке у реки Сумида, чтобы позвонить. Это было рискованно, но он должен был выяснить, что происходит. Будка была старой, с потрескавшимся стеклом и запахом табака. Кэндзи набрал номер, который Сато дал ему «на всякий случай». После нескольких гудков ответил хриплый мужской голос, не назвавший себя.
— Кто это? — резко спросил голос.
— Ямада Кэндзи, из «Асахи Симбун», — ответил Кэндзи, стараясь скрыть волнение. — Ищу Сато Харуки. Он должен был встретиться со мной сегодня вечером в Асакусе.
Тишина повисла на том конце линии, затем голос холодно отрезал:
— Сато занят. Не звоните сюда больше.
Линия оборвалась. Кэндзи стоял, сжимая трубку, пока не раздался гудок. Он повесил её, чувствуя, как холод пробегает по спине. Что-то было не так. Он вышел из будки и направился обратно к кафе, но на полпути замер. Со стороны реки донёсся звук сирен — резкий, пронзительный, словно вой раненого зверя. Кэндзи ускорил шаг, повинуясь инстинкту, и вскоре оказался на набережной, где уже собиралась толпа зевак. Люди шептались, указывая на узкую улицу, ведущую к порту. Полицейские машины, чёрные и блестящие, перегораживали дорогу, а офицеры в форме оттесняли любопытных. Кэндзи протиснулся ближе, стараясь разглядеть, что происходит. У стены старого склада лежало тело, накрытое серой простынёй. Кровь растекалась по булыжникам, отражая свет уличных фонарей, которые только начали зажигаться. Рядом валялись гильзы, их металлический блеск контрастировал с тёмной мостовой. Кэндзи замер, сердце сжалось. Он не видел лица, но мятый пиджак, торчавший из-под простыни, был слишком знакомым.
— Это Сато, — шепнул кто-то в толпе. — Агент Кэмпэйтай. Расстреляли из автоматов, прямо на улице.
Кэндзи отступил назад, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Он повернулся и быстро пошёл прочь, стараясь не привлекать внимания. Мысли путались. Сато мёртв. Расстрелян. Кем? Почему? Он вспомнил его пьяные слова в «Синем лотосе»: Накамура, Ямасита, Окада, Танака, чайные, «предатели». Неужели кто-то из них узнал о статье? Или это было что-то большее? Кэндзи сжал портфель, в котором лежал черновик, и ускорил шаг к трамвайной остановке. Смерть Сато меняла всё. Он не хотел писать эту статью, и теперь, когда агент мёртв, необходимости в ней не было. Он мог спрятать черновик, забыть о нём и вернуться к своей обычной работе. Но страх не отпускал — если Кэмпэйтай узнает, что он знал о планах Сато, это может стоить ему жизни.
В тот же вечер, чуть ранее, в нескольких километрах от Асакусы, в узком переулке у порта события разворачивались стремительно. Сато Харуки шёл по тёмной улице, ведущей к забегаловке, где он иногда встречался с информаторами. Он шагал быстро, несмотря на лёгкое похмелье, крутя в пальцах зажигалку. Его мысли были заняты Ямадой и статьёй. Он знал, что журналист напуган, и это его устраивало — страх делал людей послушными. Статья должна была выйти скоро, и Сато был уверен, что она станет сенсацией. Накамура и его сообщники будут разоблачены, а он получит похвалу от начальства и, возможно, повышение. Он уже представлял, как его имя замелькает в докладах Кэмпэйтай, как он станет незаменимым в их игре.
Он не заметил, как из переулка выступили две фигуры в тёмных плащах, их лица были скрыты низко надвинутыми шляпами. Один из них держал что-то тяжёлое, завёрнутое в ткань. Сато остановился, инстинкт агента сработал мгновенно. Он сунул руку под пиджак, к кобуре с револьвером, но было поздно. Треск автоматной очереди разорвал тишину. Пули впились в грудь и живот, Сато рухнул на булыжники, не успев вскрикнуть. Кровь хлынула на мостовую, смешиваясь с грязью, её тёмные струйки растекались по неровным камням.
Стрелки действовали быстро и слаженно. Высокий, с длинными пальцами, подошёл к телу, перевернул его ногой и выстрелил ещё раз, в голову, для верности. Второй, ниже ростом, огляделся, проверяя, нет ли свидетелей. Улица была пуста, лишь вдалеке мелькнул силуэт рикши, слишком далеко, чтобы что-то разглядеть. Высокий наклонился, вытащил из кармана Сато записную книжку и зажигалку, сунул их в свой карман и кивнул напарнику. Они исчезли в переулке так же быстро, как появились, оставив за собой лишь россыпь гильз и лужу крови.
Через несколько минут на место прибыли полицейские, привлечённые звуками выстрелов. Они перекрыли улицу, оттеснили редких зевак и накрыли тело простынёй. Молодой офицер с нервным взглядом и дрожащей рукой записал в блокнот: «Сато Харуки, предположительно Кэмпэйтай, убит автоматным огнём, около 19:10». Полицейские переговаривались, их голоса были приглушёнными, но в них сквозила тревога. Убийство агента Кэмпэйтай было не просто преступлением — это был вызов системе, и все понимали, что последствия будут тяжёлыми.
Кэндзи вернулся в редакцию к девяти вечера. «Асахи Симбун» была почти пуста, лишь несколько журналистов дописывали статьи под тусклым светом ламп. Кэндзи прошёл к своему столу, не отвечая на редкие приветствия, и спрятал портфель с черновиком в ящик. Сато мёртв, и это меняло всё. Статья, которую он писал под давлением, больше не была нужна. Кэндзи никогда не хотел её публиковать — она