— Да кому твой муж нужен? — искренне возмущаюсь я. — Постоянно налево смотрит, соседям помочь — палец о палец не ударит, да ещё и курит! Чем он хорош-то? Скажи!
— Зато он мой! — выпаливает эта ненормальная и хлопает дверью.
Я же бормочу проклятия и вытираю салфетками весь ужас, что устроила ревнивица. Чтобы убрать нечто похожее на желе, которым соседка вывела на двери какие-то странные знаки, уходит вся пачка и куча времени.
Вхожу в квартиру, и часы встречают боем.
Час ночи. Вставать уже через четыре с половиной часа! Торопливо переодеваюсь в любимую футболку и валюсь на кровать, но никак не усну, всё ворочаюсь. Как-то холодно и неудобно, будто на асфальте лежу.
— Да что же такое? — приподнимаюсь и смотрю на матрас.
А его и нет! Я опираюсь ладонями о серый камень, испещрённый странными знаками, о-о-о-очень похожими на те, что нарисовала каким-то киселём моя ненормальная соседка.
— Женщина? Весьма кстати, — слышу голос и поднимаю голову.
Надо мной нависает незнакомец в чёрных одеждах. Его красивые глаза интересуют меня ровно до момента, когда замечаю в руке брюнета изогнутый кинжал.
— Кто ты? — едва ворочая языком, испуганно лепечу я.
— Твой муж, — отвечает незнакомец.
И от его короткой усмешки бросает в дрожь.
Глава 3
— Но у меня нет мужа, — качаю головой. — Точно помню! Вы, наверное, меня с кем-то спутали?
— После ритуала ты станешь моей женой, — поигрывая кинжалом, сообщает синеглазый незнакомец.
Наверное, меня похитили! Та чокнутая и этот ненормальный в сговоре! Желе, которым соседка измазала мою дверь, наверное, было отравлено. Я надышалась какой-то гадостью, пока вытирала знаки, и отключилась.
«Что же делать? — стараюсь не паниковать и вспомнить всё, что знаю о похищениях. — Соглашаться со всем, что говорят и ловить момент, когда можно сбежать или позвать на помощь».
— После ритуала? — опасливо посматриваю на лезвие, которым мне ненавязчиво угрожали. — А в чём он состоит?
— Ты подпишешь контракт, — сообщает брюнет, и пододвигает лист, свёрнутый в рулон. — А после я объявлю тебя своей женой перед звёздами и лавой.
Не заметила, откуда мужчина достал свиток, да и не важно. Беру лист и, медленно разворачиваю, едва удерживаясь от того, чтобы присвистнуть. Да тут метра два мелкого текста!
— Твои обязанности, — поясняет мужчина и протягивает старинное перо. — Подписывай!
Откуда он всё это достаёт? Осторожно спрашиваю этого Копперфильда:
— Можно, я сначала почитаю?
— Нет, — указывает кинжалом на свиток. — Подписывай!
Сглатываю ком, подкативший к горлу, и быстро ставлю роспись. Если я только что разрешила распилить себя на части и продать на органы, то всё равно этому не бывать. Подпись, полученная угрозами, не имеет юридической силы.
«Но это станет неважным, если я уже не смогу возразить», — зябко ёжусь на камне.
— Отлично, — хмыкает брюнет.
Он щёлкает пальцами, и у меня шире распахиваются глаза, потому что в этот миг свиток и перо исчезают, растворяясь прямо в воздухе!
— Похоже, та мерзость ещё и галлюцинации вызывает, — бормочу я, осторожно оглядывая странное помещение с каменными стенами и полом. — Похоже на пещеру… Ни окон, ни дверей. Где же выход?
— Перед звёздами, что сияют на небе! — воздев руки, вдруг декламирует мужчина звучным хорошо поставленным голосом, — Перед лавой, что течёт в земле, я признаю эту женщину своей единственной женой на веки вечные.
— Всё это очень романтично, но зачем загадывать так надолго? — вырывается у меня.
Брюнет резким движением рассекает кинжалом ткань рукава и, судя по крови, руку тоже. А крови много. Очень много! Она течёт на камень, заполняя выемки высеченных знаков, и я поспешно спускаюсь с камня, отступаю от сумасшедшего маньяка.
Вся его одежда в крови, а синие глаза горят, будто неоновые лампочки. А в следующий миг мужчина опускает веки, валится на пол и замирает без движения.
«Пора!» — решаюсь на побег.
Но не двигаюсь с места. Ноги будто прирастают к полу!
«Он умер?» — мелькает испуганная мысль.
А вот идти к похитителю получается легко, — ноги сами собой несут!
«Посмотрю, дышит ли, а потом убегу», — успокаиваю себя и опускаюсь на колени перед бесчувственным мужчиной.
— Вы живы?
Касаюсь его шеи, чтобы проверить пульс, как вдруг мужчина распахивает глаза, и я замираю, не в силах дышать при виде синего огня без намёка на зрачок и белок.
Незнакомец резко притягивает меня к себе и впивается в губы жёстким злым поцелуем. Надо бы оттолкнуть, дать по физиономии, но мне не до этого. В голове будто начинается настоящий звездопад, а по венам разливается обжигающая лава. Я словно растворяюсь, становясь огромной вселенной…
А наутро оказываюсь в одной постели со своим похитителем.
«Так было что-то между нами или нет?»
Глава 4
Моя работа — быть женой странного типа с совершенным телом и какими-то особенно буйными тараканами в голове? Добавить к этому навыки Копперфильда, море кровищи и картинка получается какая-то особо кринжевая.
В общем, ситуация мне не понравится от слова «совсем».
Но что мне остаётся? Лишь подыграть маньяку, чтобы потом улучить момент и обратиться в полицию.
Пока раздумываю над планом спасения, похититель поднимается с постели, и я вижу, что он спал, в чём мать родила. Мужчина идёт к узорчатой ширме, а я не могу оторвать взгляда от крепкого тыла моего так называемого мужа.
Аполлон, не иначе!
«Он сектант, похищающий девушек и устраивающий кровавые шоу, — напоминаю себе, но справиться с минуткой слабости оказывается непросто. Ведь лично мне «муженёк» не сделал ничего плохого. Продолжаю увещевать себя: — Может, у него каждое полнолуние новая жена, которую он представляет звёздам и нежно топит в лаве?»
А вот это работает безотказно.
Пока не сделал ничего плохого! И не факт, что так продолжится, ведь я не успела прочитать и строчки из инструкции к положению жены этого чудика.
Тем временем брюнет скрывается за ширмой, и раздаётся плеск воды. Спрашиваю, повысив голос, чтобы мужчина хорошо расслышал:
— А теперь мне можно ознакомиться с договором, который я вчера подписала?
— Будешь знакомиться по необходимости, — сухо отрезает он.
— А разве сейчас необходимости нет? — не сдаюсь я.
— Нет.
— Как же мне узнать права и обязанности, находясь на должности твоей жены? — справедливо возмущаюсь я.
— Прав у тебя нет, — холодно сообщает он и выходит из-за ширмы, вытираясь полотенцем. — Обязанности я сообщу, когда будет нужно.
И снова растекаюсь лужицей при виде совершенного обнажённого тела. Надеюсь, ночью всё же между