– Получилось чудесно, – прокомментировал Пенцлер. – Вы получите авторскую копию, которая сошла с печатного пресса первой, с благодарственной надписью от издателя. Это меньшее, что я могу сделать для вас, раз вы отказываетесь принимать вознаграждение за свои труды.
– Лучше я куплю ее. Не хочу рисковать навлечь на себя неодобрение мистера Стоддарда.
Капитан сунул книгу обратно Лайону и топая направился прочь, забыв, что привез нас сюда. Пенцлер поднял телефонную трубку с аппарата на столе и вызвал машину.
– Погодите-ка, – вспомнил я кое-что. – А откуда тогда взялись маковые зернышки?
– Ниоткуда. – Клавдий заморгал. – Это был мышиный помет.
По пути в офис я заставил водителя притормозить возле аптеки и потом всю дорогу полоскал рот обеззараживающим средством.
Эйс Аткинс
Тайный Санта
Канун Рождества, 1985 год
Он был популярен двадцать лет назад. По его словам, по крайней мере.
Писатель сказал, что больше никого не интересуют героические книги.
– Крутой детектив мертв, – произнес он неразборчиво, глотая и растягивая слова. От него пахло нафталином и виски. – Люди хотят читать про шпионов и грязных копов. О полицейских в однотонной униформе, которые арестовывают колумбийских наркобаронов. Идея одиночек, бродящих по криминальным улицам, уже вышла из моды.
– Значит, вы были известны? – спросил я. – Так? В смысле, в свое время?
– В шестьдесят восьмом году единственным автором, книга которого продавалась лучше моей, стал засранец Артур Хейли со своим «Аэропортом». Помнишь этот кусок дерьма?
– Честно говоря, – ответил я, – я не очень-то много читаю. Слишком занят работой.
– Может, тогда смотрел те дурацкие фильмы с вышедшими в тираж знаменитостями? – продолжал Писатель. – В одном из пяти, кажется, несколько угонщиков захватили самолет и Джек Леммон с Ли Грантом спасали ситуацию. Или, может, там было про пищевое отравление? Никак не могу удержать всё в уме.
– Да, конечно, – кивнул я. – Помню такой. Они врезались в нефтяную платформу или типа того, потому что летели вне зоны досягаемости радаров.
– Ну вот, это и есть Хейли, – вздохнул собеседник. – Он достиг пика карьеры. Писал о крупных отелях, крупных бизнесах и прочую чушь. А теперь уже мертв. Или нет. Но не публикуется точно. Никто не хочет браться за серьезные книги. Никто не хочет следить за настоящим героем. За американцем из плоти и крови, который сражается с плохими парнями и спит с плохими девчонками. Ты правда никогда не читал?
Я посмотрел в зеркало заднего вида, направляя машину к городу от аэропорта Ла-Гуардия.
Писатель был щуплым, худым мужчиной в светло-сером костюме-тройке и огромных черных очках, которые закрывали большую часть его узкого лица. Седые волосы и коротко подстриженные усики дополняли картину. Когда я забрал нового клиента из аэропорта и заметил, как тот зажигает длинную коричневую сигарету, то подумал, что везу Доктора Сьюза[15].
– Я читал книги в школе, – ответил я. – Тех сестер Бронте. Обязательная программа. Но, между нами, у них в книгах нет ни одного описания секса, чтобы заинтересовать.
– Я мог бы написать постельные сцены, – прокомментировал собеседник. – Страницу за страницей о потных, задыхающихся кошечках, которые бы возбудили каждого взрослого мужчину. У всех моих женщин были большие ноги и сильные плечи. Такие не сдавались на волю партнера, а перехватывали контроль и наказывали любовника. Я сделал это своим отличительным знаком. Мои обложки всегда рисовал Роберт МакГиннис[16]. Уверен, ты и про него никогда не слышал.
– Простите, – пожал я плечами. – Как я и говорил, мало читаю, потому что вырос там, где не слишком много творчества.
– МакГиннис был настоящим мастером, – вздохнул Писатель. – Хотя и недооцененным. И тоже любил женские ноги.
– Я слышал, вы считались большой знаменитостью, – заметил я. – Мне велели хорошенько о вас позаботиться.
– А еще что? – Писатель зашелся каркающим кашлем, пока закуривал еще одну длинную коричневую сигарету, и поудобнее расположился на заднем сиденье лимузина.
– Кто-то грозился убить вас, – сообщил я. – Поэтому вам нужна защита на время мероприятия.
– В канун Рождества? – фыркнул собеседник. – Разве это не дурной тон: пытаться навредить мне на ежегодной праздничной автограф-сессии? Мне становится плохо от одной мысли.
– Не волнуйтесь насчет этого, я вас прикрою, – заверил я.
– Только дай знать, если что-то не так, – попросил Писатель, выпуская струю дыма из уголка рта. – Зайди первым и сообщи, безопасно ли раздавать автографы. Мой друг Отто дружит со многими копами и разберется с ситуацией, если вдруг что-то случится. Он умеет заговаривать зубы. «И скажу тебе прямо: я предпочитаю говорить с тем, кто умеет говорить»[17].
– Да, конечно, конечно, – кивнул я. – С какой стати кому-то угрожать вам?
– Зависть, – ответил Писатель. – Злоба. Гнев. Месть. Так много мотивов. Я знаю, ты упоминал, что почти не читаешь, но сегодня я подписываю книгу, в которой наконец избавился от Митча Уайлда. Об этом вышла громкая статья в Publishers Weekly.
Мы выехали из тоннеля Квинс-Мидтаун и оказались в Манхэттене. Повсюду царили серость и холод, на лобовом стекле скапливались комья мокрого снега. За окнами виднелось множество рождественских гирлянд, венков из остролиста и золотой мишуры. Я потянулся к бумажному стаканчику с кофе и спросил:
– А кто такой Митч Уайлд?
– Иисусе, – проворчал писатель. – Это же герой более шестидесяти двух романов. Бывший военный, плейбой, специалист по улаживанию сложных ситуаций. Говорит на четырех языках, профессионально ныряет, готовит блюда индийской кухни, мастер кун-фу. Серьезно? Нет, ты, должно быть, шутишь!
– А можете сказать названия нескольких своих книг?
– Могу ли? – переспросил писатель. – Слышал про «Кровь Уайлда», «Рай Уайлда», «Метод Уайлда»?
Я не ответил, стараясь объехать пробку, чтобы доставить клиента на его мероприятие в «Загадочном книжном магазине» на 56-й улице. Город был разряжен, как проститутка на Таймс-сквер. Что-то в рождественских украшениях заставляло его выглядеть отчаявшимся и дешевым. В это время года любой воришка так и норовил обчистить карманы прохожих. Меня же дома ждали трое сорванцов, которые думали, что деньги растут на деревьях. Поэтому я согласился на работу.
– Когда-нибудь слышал о Шерлоке Холмсе? – поинтересовался собеседник.
– Конечно, – откликнулся я. – Само собой. Все о нем знают.
– Так вот, Митч Уайлд был американским Шерлоком Холмсом, – заявил он, распространяя запах виски и сигаретного дыма, который заполнил всю машину. Я приоткрыл окно. – Энтони Баучер как-то назвал его так в «Таймс». Цитата украшала потом бесчисленное количество экземпляров книг.
– А потом? – спросил я.
– А потом мои читатели забыли меня или поумирали, – сказал Писатель. – Поэтому я решил убить Митча. Мой новый молодой агент подтвердил, что это правильный ход. У меня есть блестящая