И я очень хотел научиться входить в такое состояние, но вот смогу ли я… просто не знал.
— Ярослав, мне нужна твоя помощь. — не стал я тратить время на обсуждение боя.
— Говори. — серьёзным тоном сказал он.
— Нужно вытащить стрелу и зашить рану. Но сначала… — я оглянулся в поисках Глава или Ратмира. — Эй, — крикнул я их. Они только сейчас увидели, что я пришёл в себя.
Первым ко мне подошёл Глав. Он прихрамывал на правую ногу и держался на бок.
— Хозяин, — поклонился он.
— Показывай, — сказал я, указывая на бок. Глав, не задавая вопросов снял рубаху, после чего сел рядом и я начал осматривать рану. — Тебе повезло, ничего кроме мяса не задело. Возьмёшь перевязочный материал, и попросишь Ратмира перевязать. Но прежде принеси мне чистую ткань, хлебное вино, иглу и нить. — потом подумал, и добавил, чтоб ему бегать дважды не пришлось. — неси весь тюк, в котором я сложил мой врачебный набор.
— Сейчас. — кивнул он и захромал к телеге.
После я повернулся к Ярославу.
— Слушай внимательно. Садишься вот здесь, под прямым углом, тянешь…
— Я не лекарь, Дим. — перебил меня Ярослав.
— А то я не знаю, — ухмыльнулся я. — Но тут ничего сложного нет. Так что давай, работай.
Ярослав едва скрывал недовольство моей просьбой, однако в свете того, что лишь немногие вышли из боя без единой царапины, возразить он не решился. Мы ждали, пока Глав принесёт мои медицинские принадлежности. И с его помощью я наконец избавился от кольчуги, которая упорно цеплялась за рану, причиняя мне лишнюю боль.
— Ну ты и получил, — произнёс Ярослав, кивком указывая на багровый синяк возле сердца. Сам я его почти не видел, но ощущения говорили красноречивее всякого зеркала.
В это время Ратмир, едва удерживая равновесие, приблизился к нам и поставил на землю котелок с кипячёной водой — предстояло приготовить солевой раствор. По его измученному виду было ясно, что тому несладко пришлось. Впрочем, сейчас мало кому было легко.
— «Будь у меня время нормально снарядиться, обошлось бы без этих увечий», — мелькнула мысль.
— Видишь рану? — указал я княжичу на торчащий обрубок стрелы. — Нужно вытащить её аккуратно. Не дёргай резко, наоборот тяни медленно.
Была мысль выпить хлебного вина перед началом, но после того, как со мной закончат мне нужна чистая голова. Поэтому решил потерпеть.
Он взялся за обрубок стрелы и я приготовившись к боли сжал зубы.
— Хррр, — прорычал я, и какое же было облегчение, когда древко покинул руку.
— Есть, — выдохнул Ярослав, держа окровавленный наконечник. Посмотрев на рану, я решил, что одним промыванием не обойтись. Кровь из раны выходила с грязью. А значит… мои мучения только начинаются.
— Промой рану, — прошипел я. — Солевым раствором. Потом возьми хлебное вино и залей её всё.
— Ты уверен? — спросил Ярослав.
— Делай, что я говорю. — и чуть мягче добавил. — Лучше сейчас помучаться чем потом от горячки на тот свет отправиться.
Он тяжело вздохнул и кивнул. Когда он промывал рану раствором, я вроде сдерживался. Но вот когда он полил в рану хлебным вином… вот тогда-то готов Богом поклясться, что мой крик могли услышать на другом полушарии. Конечно, я утрирую. Но это не меняло того факта, как мне было больно.
Слава Богу боль потихоньку отступала, и когда Ярослав зашил рану с двух сторон, наложив по три стежка. Я несколько минут приходил в себя. Потом Глав принёс чистую ткань для перевязки, и обмотав мне руку сделал наподобие косынки для руки.
Потом настала очередь осматривать Глава. Но, как я и думал, он легко отделался. Ратмир же лежал у костра, и я направился к нему. Он лежал на спине, подложив под голову свёрнутый плащ.
— Ну как твоя голова? — спросил я, взяв руку, чтобы помереть пульс, после чего посмотрел на зрачки.
— Раскалывается и кружится. Пару раз вывернуло.
Целой рукой я раздвинул волосы и посмотрел что там на голове. Удар щитом был мощным, и рассечение было длинным, от виска до макушки, но вроде неглубоким. И вроде бы нет признаков внутреннего кровотечения. Дышал он ровно, сердце не сбоило, и отвечал на вопросы вполне сносно. Был бы рентген… А так только на глаз…
Работы по большому счёту было на десять минут, поэтому сел рядом с ним.
— Сейчас зашью, а потом будешь лежать. Никаких резких движений и пей только воду и немного. И, — сделал я паузу, — будет хорошо если сможешь уснуть.
Ратмир кивнул, и я приступил к работе. Кое-где состриг ножом волос, всё тщательно промыл, а после зашил. Пальцы немного дрожали от усталости, да и больно было шевелиться, но если не я, то кто им поможет? Верно никто. Поэтому сцепив зубы покрепче, я продолжал шить, щедро поливая рану хлебным вином.
— Отдыхай, — сказал я, после того как наложил последний шов.
— Спасибо Митрий.
— Пожалуйста, — ответил я, и посмотрел в сторону Шуйского. По большому счёту я должен был ему первому оказать помощь. Всё-таки во все времена, сначала помощь оказывали именитым, а остальным как придётся.
Боярин разговаривал с дружинником, при этом явно терпел боль, но старался не подавать виду. Ногу перевязали, но прям поверх штанов, что было… да херово это было!
— Господин князь, — подошёл я к нему, — мне нужно осмотреть вашу рану.
Шуйский, недолго думая кивнул и с помощью дружинника устроился поудобнее. Я осторожно размотал окровавленную повязку и поморщился. Рана была глубокой, копьё достало до самой кости. Края раны разошлись, и кровь всё ещё сочилась.
— Сейчас будет больно, — предупредил я, наливая в миску свежий солевой раствор из котла, что висел над костром.
— Делай что надо, — отвернувшись сказал он.
— У меня есть хлебное вино, — сказал я Шуйскому. — Могу дать, чтобы боль тупее была.
Шуйский задумался.
— У тебя его много? — спросил он.
Я отрицательно покачал головой. Фляга была одна, и вина в ней оставалось от силы на два-три глотка.
— Тогда оставь для моих дружинников, — твёрдо сказал он. — А я потерплю.
Я поймал себя на мысли, что проникаюсь уважением к этому человеку. Он был воеводой, князем, мог потребовать всё для себя.