— А ну, молчать, — рык бандитов заставляет всех вновь затихнуть.
— Это он? — кивает на Сергея Пистолет, вздергивая Чурина за шкирку с земли.
— Нет, — заплетающимся голосом бормочет тот, с ненавистью глядя на Митрохина, — он тоже мальчик не простой, но до Зарецкого не дотягивает.
Я едва успеваю закрыть себе рот рукой, удерживая полный негодования крик. Мое плечо сжимает рука Глеба, призывая к спокойствию. Все понимаю, но как же хочется сейчас заткнуть этого подлого говорливого придурка.
— Зареееецкогоооо…, — удовлетворенно тянет Автомат, — да, это ты прав, приятель. Вот это нам реально свезло! — обращается он к своему подельнику.
Тот в ответ растягивает губы в предвкушающей улыбке.
— Так, и где он? — обманчиво ласково спрашивает он у продолжающего вытирать кровь Ромку.
— Вон, — показывает тот пальцем на напряженно смотрящего на него Андрюху.
— Сволочь, — разносится хоровой выдох.
Рука Глеба вновь сжимает мое плечо.
— Все, — раздается его шепот, — больше ждать нечего. Дальше действуем так…, — он склоняется к моему уху и начинает излагать наш план действий. — Все понятно?
Меня потряхивает от волнения, но я уверенно киваю в ответ. Своему мужчине я доверяю целиком и полностью. Да, вот так и доходит, что ты чувствуешь на самом деле к человеку. Я сейчас, как никогда, понимаю, что Инке тогда Глеб сказал абсолютную правду. А значит, я с ним до конца. Любого.
Бывший спецназовец бесшумно исчезает среди деревьев, а я начинаю считать до трехсот, продолжая следить за происходящим на поляне. А там все еще далеко не закончилось.
— Между прочим, — раздается заискивающий голос Чурина, которого я уже ненавижу, — здесь не все члены нашей группы.
Ё-мое, если он сейчас скажет про Глеба, наш план полетит коту под хвост! К счастью, Андрюха, которого уже вытащили из общей группы и поставили рядом с Ромкой, думает что-то в том же направлении. Потому что резким ударом ладони по шее отправляет Чурина в глубокий нокаут.
— Про кого это он тут заикнулся, — напряженно спрашивает Пистолет у нашего капитана.
Так, больше тянуть нельзя. Поэтому рывком заставляю себя подняться и с нарочно громким шумом появляюсь на краю леса.
— А что здесь происходит? — противным тоненьким голоском интересуюсь я, хлопая ресницами и растерянно глядя на мужиков с оружием.
— Это про нее, что ли, придурок пел? — интересуется Автомат, пренебрежительно кивая на валяющегося в отключке нашего однокурсника.
— Да, — с досадой, которая лично мне кажется несколько наигранной, ворчит Зарецкий.
— Топай сюда, краля!
А это уже мне. Значит, продолжаем косить под дурочку.
— Я не могуууу, — жалобно скривив губы и хлюпнув носом, тяну я.
— Это еще почему, — уже откровенно посмеиваясь, задает ожидаемый вопрос Автомат.
— Я заблудилась, — начинаю «откровенничать» я, доверчиво смотря в глаза главному из этой мерзкой парочки, — боялась, что вообще не смогу найти дорогу. А потом услышала шум и голоса. Ну и побежала изо всех сил. А тут, — я показываю рукой вниз, — какие-то бревна валяются. И у меня нога застрялааа, — уже вовсю вытираю слезы я.
Во мне погибла великая актриса, не иначе.
— Тьфу, — Пистолет с откровенным презрением смотрит на меня, — почему современные телки такие дурищи? — впадает он в философские рассуждения.
— Иди посмотри, что там у нее с ногой, — отдает распоряжение Автомат.
Я сейчас же начинаю рыдать в голос, да еще с подвыванием. Оба бандита сосредоточились на мне, и даже отошли на несколько шагов от плотной группы студентов. Ну а, действительно, куда они денутся. Расслабились, короче. А зря. Потому что за спиной главаря бесшумно возникает Глеб. Резкий удар ребром ладони по шее и тот валится на землю. «Какой-то очень знакомый удар», — звенит на заднем плане звоночек у меня в голове. Не останавливаясь, наш герой подхватывает выпавший из рук главаря автомат, делает текучий шаг к уже начавшему поворачиваться второму уроду и угощает его ударом приклада в висок. И этот тоже готов. Наш спаситель, не теряя времени, начинает связывать свои трофеи снятой с пояса веревкой.
А еще через пару секунд на поляне начинается дурдом. Отошедшие от шока студенты с визгами и воплями принимаются прыгать, хлопать в ладоши, обниматься, целоваться, а кто-то даже рыдать от радости и облегчения. На меня с объятьями набрасываются Катька с Пашкой. Потом подбегает Ирка, потом Дашка, потом…
Глеба окружают такой плотной толпой, что я даже не пытаюсь к нему пробиться. И все громче начинает звучать вопрос в различных вариациях:
— Кто же ты такой?
Да, мне вот тоже это очень интересно!
Мужчина, который наконец-то вырвался из окружения восторженных одногруппников решительным шагом подходит ко мне, обнимает за плечи и говорит громким шепотом, видимо, чтобы слышали все:
— Ты такая умница!
А затем поднимает ехидный взгляд на Зарецкого.
— Он заместитель начальника службы безопасности моего отца, — мрачным голосом сообщает Андрюха.
— Так ты был в курсе этого с самого начала? — наивно спрашивает Ирка.
— Конечно, я его узнал, — усмехается Зарецкий, — попробуй не узнай того, кто учил тебя драться и гонял как сидорову козу.
А вот и объяснение похожему удару нашлось. И вообще все странности становятся понятны. И даже то напугавшее нас с Катькой общение по рации в лесу вполне логично в общую картину укладывается — это был обычный доклад начальству об обстановке вокруг охраняемого объекта.
— И Серега узнал, и Инка, — продолжает между тем исповедоваться наш капитан, — и даже Чурин, — презрительно заканчивает он.
— Так вот чем он пытался тебя шантажировать! — доходит до меня смысл того случайно подслушанного разговора.
— Да, — кивает головой Андрюха, — он же постоянно за Инкой и ее отцом таскался, ну и видел нас как-то на одном мероприятии. И запомнил, гаденыш.
А гаденыш, между тем, начинает подавать признаки жизни. Принимает положение «сидя», со стоном потирает пострадавшую шею и смотрит на нас обалдевшими глазами.
— Ну что, предатель, как самочувствие? — присаживается перед ним на корточки Митрохин. — Дай взглянуть в твои подлые глазенки.
Не знаю, что читает в этом взгляде Чурин, но испуганно начинает отползать, громко вереща при этом: