– А зачем эти сир-тя вообще разорили стойбище? – задумчиво поинтересовался отец Амвросий. – Ведь гораздо выгодней было бы просто заставить платить дань.
– Нет, – выслушав девчонку, отрок помотал головою. – Не выгодней – наоборот. Род Ану Карачай – могучий, и живет далеко отсюда, эти же – лишь его небольшая часть. Их и убили, вырезали почти поголовно всех – чтоб другие оказались сговорчивее. Сир-тя – хитры и коварны. Наверняка дали кому-то убежать – чтоб рассказали…
– Вот и девы эти…
– Нет. Они – плата менквам за верную службу.
– Несчастные девы, – перекрестился священник. – Они знали свою судьбу?
– Да.
– Отчего же не пытались бежать?
– Они пытались. Но от менквов не убежишь. Людоеды выносливые, да-а.
Поправив на плече плащ, атаман погладил пальцами шрам, внимательно оглядывая спасенных от страшной участи пленниц:
– А что, сир-тя всегда используют менквов?
– Иногда. Когда надо. Когда не надо – убивают, да-а.
– А мы сейчас – в землях сир-тя? – уточнил отец Амвросий.
Маюни покачал головой:
– Может быть. А, может быть, и нет. Девы не ведают. Знают только то, что раньше здесь колдунов не было.
– А сейчас, значит, объявились?
– Только соглядатаи на летучих драконах.
– Летучие драконы, – тихо повторил Иван. – Только этой напасти нам еще и не хватало. Ничего! Еще поглядим, кто кого. Пороха, да пуль, да ядер у нас на всех хватит!
– Кстати, – вдруг озаботился отец Амвросий. – Спроси-ка их, отроче, используют ли здешние волхвы порох, пищали, пушки?
– Ничего такого у сир-тя нет, – Маюни покачал головою. – Есть только злобная колдовская сила. И желание подчинить себе весь мир! Бросить его к подножию своего злого солнца!
– Ну, весь-то мир – вряд ли выйдет, – с усмешкою усомнился атаман. – Силенок не хватит даже у колдунов. Тем более без пищалей, без пушек. Не-ет! Сказки все это, бред. Вот что, парень, про золотого идола их спроси. Не слыхали ли?
– Слыхали, – перетолмачил Маюни. – Говорят, многих людей из их рода в жертву тому идолу принесли. Огромный идол! Ужасный!
– Ужасно огромный золотой идол! – Еремеев повторил это громко, для всех. – Слыхали, казаче?
– Слыхали, атамане! – радостно откликнулись воины. – И раньше знали, что не зря идем!
Атаман, потерев руки, кивнул остяку:
– Спроси, далеко ли идол тот?
– Там, где висит злое солнце. Прямо под ним. Ну, далековато еще, да-а.
– А что там? Города? Крепости? Замки?
– Они не ведают. Но говорят, что стойбища колдунов – там.
– Вот и мы покуда не ведаем, – тихо произнес Еремеев. – И это плохо. Ничего – чую, уже скоро узнаем. Разгоним всю сволочь языческую и идола златого заберем! Верно, казаче?
– Верно, атаман!
– Славно сказано!
– Заберем, а чего ж? За тем сюда и явились.
Удовлетворенно кивнув, Иван подмигнул казакам, улыбнулся и с удивлением посмотрел на девчонок, упавших вдруг на колени ни с того, ни с сего.
– Чего это они, а?
– С нами просятся, – охотно пояснил Маюни. – Говорят, что в тягость не будут. Охотиться могут, зверя, птицу бить, стряпать…
– Та-а-ак, – услыхав такую весть, атаман озабоченно почесал шрам.
Что ответить, он сейчас не знал и вовсе не был уверен, что разрешит этим несчастным девушкам пойти… даже не рядом с ватагою – следом. И со своими-то женщинами не ведаешь иногда, что и делать, а тут еще и эти…
– Что уж тут говорить, – подумав, атаман махнул рукой. – Надо бы большой круг собирать. Одначе… я даже не сомневаюсь, как казаки решат. А то – к добру ли будет? Девы – слабость, а нам, ежели хотим добраться до идола, нужно быть сильными! Ты что скажешь, отче?
– Не нужно нам никаких дев, – со всей решительностью заявил священник. – Пусть, куда хотят, уходят. Так, отроче, им и скажи.
Маюни послушно перевел, и девы вновь упали на колени, многие даже заплакали навзрыд, протягивая к атаману руки.
– Говорят, без нас им – смерть лютая. Колдуны их в покое не оставят, обязательно натравят менквов. Или драконам в пасть попадут девы. И нам того же опасаться следует!
– Пущай за нас не переживают, – отмахнулся отец Амвросий. – Как-нибудь с Божьей помощью управимся – до того управились же! Нельзя! Нельзя, атамане, дев с собой брать, баба в походе – гибель.
– Знаю, что нельзя…
Иван надолго задумался, прекрасно осознавая, что взять с собой девушек означало ослабить ватагу, мало того – показать свою слабость как командира – потакать казакам не следовало бы… Однако отказ девам означал для них неминуемую гибель, и гибель лютую, куда бы несчастные ни пошли, где бы ни остались. Где прохладно – там менквы, где жарко – драконы, а где-то еще и колдуны ошиваются. Куда ни кинь, всюду клин.
И тогда…
Тогда надобно слабость превратить в силу – да так, чтоб это почувствовали все, до последнего человека! И. чтоб не сомневались, что принятое атаманом единолично решение – верное, и чтоб, ежели что, знали, что наказание будет жестким. И что девы эти тоже бы знали свое место… кое им надобно строго указать.
– Слушайте, казаки, мой приказ, – откашлявшись, молвил воевода. – По христианскому милосердию – дев этих с собою берем! Иначе их и спасать не следовало. Маюни… скажи им…
Услыхав благую весть, девчонки снова зарыдали, теперь уже от радости, бросились с распахнутыми объятиями к атаману.
– Стоять! – жестко приказал тот. – Маюни, добавь, строго-настрого от моего имени предупреди, чтоб вели себя со всей скромностью, чтоб… На походе идут пусть следом за ватагой, пищальников в охранение дам. Ночевать будут с нами, тоже под прикрытием. О себе пусть сами заботятся…
– Они, господине, и о нас позаботиться рады.
Отец Амвросий, конечно, ворчал, и «верный клеврет» Афоня Спаси Господи ему поддакивал, но остальные казаки восприняли приказ атамана на ура! И вовсе не только потому, что спасенные девы оказались вполне симпатичными… О милосердии тоже было нехудо помнить. Что же они, нехристи бессердечные, девок на съеденье бросать?
Глава 8
Небесный всадник
Зима 1583 г. П-ов Ямал
Невдалеке от битвы, меж дюнами, разведчики обнаружили заброшенное становище менквов – приземистая, вытянутая в длину хижина, точнее говоря, шалаш, крытый шкурами морских зверей поверх остова из костей и клыков товлынга. Близ жилища, вокруг остатков костра, валялись обглоданные человеческие кости, большинство – массивные, самих менквов, но попадались и более изящные косточки – ненэй ненэць.
Судя по всему, людоеды покинули становище довольно давно – ветер уже успел изодрать шкуры в клочки, разбросать кости. Лишь сложенная из серых камней пирамида, увенчанная большим черепом медведя, осталась нетронутой. Клыкастая медвежья голова была обложена черепами поменьше,